Протестующие дальнобойщики так и не доехали до МКАДа. По крайней мере, пока. Всероссийская акция протеста, которую анонсировали всю прошлую неделю, так и не состоялась — дальнобойщики начали движение на Москву, но их остановили. Сотрудники ГИБДД разворачивали пустые фуры, следовавшие в Москву, координаторов протестующих задерживала полиция.
Но водители вроде бы не собираются сдаваться — анонсирован митинг КПРФ 5 декабря, часть активистов поставила властям ультиматум до 3-го (в аккурат под обращение президента Путина к Федеральному Собранию).
О протесте дальнобойщиков Лика Кремер и Родион Чепель поговорили с водителем-дальнобойщиком Юрием Бубновым и предпринимателем Дмитрием Потапенко.
Чепель: Вы довольны результатами встречи в Госдуме? Что вы услышали?
Бубнов: Не сказать, что мы полностью довольны тем, что мы услышали. Не услышали мы практически ничего, за исключением того, что Коммунистическая партия готова нас поддержать. Накануне выборов мы понимаем, что к нам будут примазываться любые политические движения. Наше же требование одно, оно чисто экономическое — отменить систему сбора, так называемый «сбор Ротенберга», то есть, систему побора, как мы считаем, незаконную.
Кремер: А вы настаиваете только на полной отмене? Вас не устраивают никакие другие варианты, например, уменьшение стоимости или постепенное введение? Какие-то есть компромиссы, на которые вы готовы пойти? Или только полная отмена?
Бубнов: Только полная отмена. Единственный компромисс, который может быть — это введение определенного моратория с дальнейшей полной отменой, опять же, этой системы поборов.
Кремер: В смысле, постепенная отмена?
Бубнов: Нет. Мораторий на действие этой системы с полной отменой в дальнейшем этой системы.
Чепель: Компромиссов никаких.
Бубнов: Компромиссов нет.
Чепель: Юрий, вы бастуете, вы не работаете?
Бубнов: Нет.
Чепель: Насколько средства позволят еще не выходить в рейс?
Бубнов: Средства кончаются.
Чепель: То есть, этот протест, по сути, он ограничен во времени теми средствами, которые сейчас у водителей остались?
Бубнов: В принципе, да.
Кремер: Но означает ли это, что если вы не дождетесь полной отмены «Платона», вы вынуждены будете вернуться и продолжить работать на этих условиях, это какая-то печаль.
Бубнов: Позвольте я вас поправлю? Мы не добиваемся отмены «Платона», как бы он ни назывался — «Плутон», «Ньютон», «Диоген», «Архимед», нам без разницы. Мы протестуем против самой системы поборов, то есть, против статьи 31.1 Федерального закона о дорожной деятельности в Российской Федерации. Кто бы ни стоял за системой «Платон», мы далеки от политики, у нас борьба, так сказать, за свой карман.
Чепель: Близкие как относятся к вашему протесту? Мы знаем, что в Петербурге один из героев нашего репортажа рассказывал, да и давал интервью в кабине грузовика, потому что жена выгнала из дома.
Бубнов: Бывает, да, выгоняют из дома, ну а что делать? Работать не дают. На данный момент работать не дают. Мы хотим работать, нам не дают работать.
Кремер: А достаточно ли хорошо вы скоординированы? И вообще в чем, на ваш взгляд, какие-то слабые места вашей акции? Потому что кто-то говорит, что у вас ограниченная система распространения информации, кто-то говорит, что есть раскол, потому что одни дальнобойщики готовы к переговорам и готовы к какому-то компромиссу, другие не готовы.
Бубнов: Переговоры с кем?
Кремер: Переговоры с представителями власти.
Бубнов: С представителями власти мы пытались пойти на переговоры, то есть, я один из тех шестерых, кто должен был пойти на встречу с министром Соколовым у нас в Петербурге, но вместо этого были представлены министру совершенно левые люди, не имеющие полномочий разговаривать именно от нас.
Кремер: А кто этих людей отбирал?
Бубнов: Этих людей отбирал некто господин Матягин, то есть, это руководитель некоммерческого партнерства «Грузавтотранс», который к перевозкам, в принципе, имеет очень отдаленное отношение. У него была напрямую связь с министром и, то есть, все те списки людей, которые должны были пойти на переговоры с министром, подавал именно он. Если вы посмотрите в интернете, есть ролики с нашего общего собрания дальнобойщиков Петербурга, на котором Матягин ушел из собрания буквально на второй минуте.
Кремер: Вы говорите, что вы не имеете никакого отношения к политике, но, тем не менее, чем больше нарастает этот протест, тем больше он, там или иначе, становится политическим, хотите вы этого или нет. И тут я как раз хочу подключить к нашему разговору Дмитрия Потапенко. Скажите, пожалуйста, во-первых, каким образом и в какой момент вот эти протесты дальнобойщиков коснутся каждого жителя России? В том смысле, что изменятся цены, я так понимаю, на продовольствие, просто потому, что очень многие бастуют?
Потапенко: Во-первых, они уже изменились. Это надо понимать сразу. Вы просто не отслеживаете все позиции. Если говорить о скоропорте, то он быстрее отреагирует, потому что наша дурость, мы ищем, по-моему, на глобусе страну, с которой мы можем только не поссориться, мы поссорились с поставщиком фруктов, овощей — Египтом, мы поссорились с турками.
Кремер: Эту тему мы уже обсудили. Хочется именно о влиянии забастовки дальнобойщиков.
Потапенко: Вы понимаете, это step by step просто. Я понимаю, что вы обсуждали эту тему, но просто это звенья одной цепи, как это ни покажется странным. И когда мы сейчас, ребята, вы знаете, меня поражает вообще логика введения этого «Платона», простите, мы их шкурим трижды. У них есть, извините, транспортный налог, в керосине вложено 7 рублей, и когда мы на каком-то основании, какие-то упоротые абсолютно от бабла люди говорят, что: «А давайте-ка мы там рубль вставим». Этим парням надо поклониться в ноги и снять с них хотя бы один, хотя бы из керосина вынуть эти 7 рублей. Вот это компромиссная позиция, потому что когда я слышу: «Что-то ребята не идут на компромисс». Так вот, компромиссная позиция со стороны представителей власти в отношении дальнобойщиков — это вынимание из акциза керосина 7 рублей, это компромисс.
А система «Платон»— за нее нужно взыскать денежные средства, собственно говоря, поскольку потрачены, в том числе и государственные, и Генеральная прокуратура должна расследовать, на каком основании вообще возникла такая идея. Потому что следующим шагом, извините, каждый на велосипед поставит себе этот транспортер, и мы будем платить за то, что мы тут, простите, от метро до телеканала будем доходить. А чего? Гулять так гулять! Поэтому каждый житель почувствует это еще и дальше, как говорится, это будет развиваться.
15-25% надо готовить в цены товара, потому что логистика — это самая дорогостоящая вещь в товаре, и она возникает на всей товаропроводящей цепочке не один раз, и не два раза. Потому что когда я слышу там всякие «Росавтодоры» считают, что не более рубля что-то, там 10%, так я вынужден огорчить этих специалистов, скажем так. Только у ритейла, я подчеркну, от оптового звена к рознице минимум 8% чистой логистики. А поскольку товаропроводящая цепочка, извините, состоит минимум из 7 звеньев — производство, переработка, упаковка, транспортная логистика, складская логистика, комплектовочная логистика, только потом ритейл, причем эти три вида логистики могут на этой 7-звенной цепи возникать минимум 5-6 раз, то, простите, из кармана — 15-25%.
Вообще компромисс, еще раз говорю, с точки зрения властей, не о «Платоне» речь должна идти, а о вынимании акцизов в размере 7 рублей из керосина и оставления одного. Как говорится, давайте мы их если уж шкурим, то один раз. Есть транспортный налог, за фуру он немереный достаточно, простите, который тоже вкладывается в стоимость, а когда, простите, мы их уже третий раз шкурим, так, может, еще за колеса, как бы они воздух возят в колесах. То есть, в кабине у них очень много пространства, они могут и туда же какой-то попутный груз, игрушки возить.
Чепель: Юрий, вы вот эти темы поднимали в беседе в Госдуме сегодня? Насколько хорошо там ситуацию понимают вообще?
Потапенко: А они их слушали?
Бубнов: Ситуацию понимает Валерий Войтко, который присутствовал на этой встрече. Но с точки зрения именно профессиональной, понятия нет никакого, я так понимаю, потому что нам начинают, опять же, говорить, что грузовики наносят вред гораздо больше, чем легковые автомобили. Но, ребята, давайте перестанем говорить чепуху. Министр нам приводит цифры: то 20 тысяч...
Потапенко: Хочется задать вопрос: «Ребята, а для кого строится дорога?». Грузовики должны как крылышками так: вжик-вжик-вжик и фьють! Давайте тогда, раз уж у нас грузовики наносят вред, тогда во все «Ашаны», «Меги» построим железнодорожные ветки. Ведь правильно: грузовики будут наносить ущерб, тогда надо нашему любимому РЖД построить везде железнодорожные ветки, исходя из этой логики. А грузовики расстреляем — замечательно.
Чепель: Есть еще такая точка зрения, что вот те люди, которые протестуют — это часть перевозчиков...
Потапенко: Наймиты.
Чепель: Те, которые зарегистрированы как индивидуальные предприниматели. Так, может быть, этот вообще серый и зачастую очень малорентабельный бизнес вообще в принципе должен умереть?
Потапенко: Дело в том, что, когда речь идет, этих ребят начинают шельмовать, что там большое количество кэша, так вот, я вынужден огорчить: кэша там нет от слова совсем. Все договоренности со всеми владельцами фур всегда идут по безналу.
Чепель: Давайте это у Юрия спросим. Вы работаете как индивидуальный предприниматель?
Потапенко: Да, не вопрос. Просто, когда госпожа Журова начинает, олимпийская чемпионка, выступать на эту тему, очень неплохо бы, чтобы спортом занимались люди, занимающиеся спортом, а дальнобоем занимались те, кто занимается транспортом.
Бубнов: Я индивидуальный предприниматель. Естественно, большая часть — процентов 95 — идет по безналу. Бывает, что нам дают какую-то предоплату, но это очень мизерная сумма, но она, опять же, идет по безналу.
Кремер: Слушайте, вот сегодня, опять-таки, я уже вспоминала один раз в программе интервью Антона Силуанова, нашего министра финансов, который говорил, что повышение и введение новых налогов — это неизбежность, потому что так у нас обстоят дела в стране.
Потапенко: Подождите, минуточку. Давайте мухи — отдельно, котлеты — отдельно. Понимаете, если хочется жрать в три горла: вводить систему «Платон», чемпионаты мира делать, то есть все зависит от расходной части. Если мы с вами здесь захотим вот этот стол иметь из золота и будем говорить: «Вы знаете, телеканал Дождь должен выходить только на золотых столах, компьютеры должны быть из золота, бриллиантами отделанные», то, в целом, я думаю, что вам бюджета Буркина-Фасо не хватит, потому что все зависит от расходной части.
Когда наши товарищи из бюджетных комитетов бюджет сформировали всего из двух составляющих — это либо отбомбиться, то бишь на войну, либо на правоохранительные органы. Себе подняли зарплату до 800 штук, а пенсии, извините, подняли на 4%, то в целом абсолютно налоги неизбежны. Более того, вот тут прошла новость недавно такая замечательная, что в одной из школ дети не захотели сдавать деньги на Су-24. Надо вообще оброк ввести, чего уж там мучиться — с детского сада собирать на танки.
Кремер: Подождите, оброк оброком. Я, например, очень хочу, чтобы в моей стране были дороги, причем, дорогие такие, в смысле, чтобы можно было из одного города в другой поехать.
Потапенко: Точно, только стоят они у нас существенно дороже, чем во всех странах мира.
Кремер: Да, но я так понимаю, что вот этот транспортный налог дополнительный, условный транспортный налог, он в общем должен был бы теоретически использоваться на построении как раз вот этих новых дорог, для того, чтобы у нас в стране они появились.
Потапенко: Есть одно маленькое но: у нас дороги строить дороже, чем в Германии в 5 раз. Проблематика заключается в том, что жрать надо не в три горла, а это уже в 5 раз.
Кремер: Но это разные, вы меня призываете отделить мух от котлет, но вы тоже смешиваете одно с другим.
Потапенко: Нет, я не смешиваю. Дело все в том, что до тех пор, пока дороги, условно говоря, не будут строиться по стоимости, сравнимой с Германией, Швецией, Францией и далее везде, вот тогда, глядишь, у нас и не надо будет выходить министру Силуанову и говорить: «Вы знаете, а у нас кончилось бабло по карманам, заплатите еще с чего-нибудь». Еще раз говорю: надо работать не с доходной частью, когда уже с овцы не шкуру содрали, не мясо, уже там жилы выдирают, потому что это третий раз с них дерут, а надо, извините, как-то по кармашкам пошуршать и сказать: «Парни, а что-то мы сильно много жрем».
Бубнов: Разрешите еще один момент?
Кремер: Да, конечно, Юрий, пожалуйста.
Бубнов: Смотрите, что говорится про стоимость дорог — это одно. Второе — качество дорог. Не все заключается в стоимости. Смотрите, в этом году «Росавтодор» провел ремонт федеральной трассы Кострома-Иваново. После этого от этой трассы начали в летнее время отваливаться куски асфальта, реально куски асфальта. Люди разбивают фары, бампера, стекла. На что «Росавтодор» сказал: «Да, была какая-то ошибка там в проекте». Ему говорят: «Вы будете переделывать?» — «Сейчас уже ноябрь месяц, нам уже просто не переделать. Давайте до следующего года».
Далее. Буквально на этих выходных смотрел ограничения по нашей питерской кольцевой автодороге. Что я вижу? В 15 местах ограничение движения, ноябрь-месяц, из них половина — ямочный ремонт. Не проще ли просто сразу деньги туда закладывать и на весну опять, чтобы...
Чепель: Юрий, подводя итог беседе. Последний вопрос: что дальше? Вот вы приехали из Петербурга в Москву — дальше? Вы ждете 3 числа?
Бубнов: Мы ждем, когда подтянутся основные силы дальнобойщиков, и идти на Москву до последнего.