«Наши руки не могут быть запачканы в ИГИЛ, они должны пахнуть ладаном»

Кремер: А прямо сейчас я коротко объясню зрителям правила. У нас будет три раунда и три темы программы. Мы обсудим провокацию Госдепа против российских чиновников, как Путин стал шеф-поваром и кто дискредитировал астрологию. Главные герои вошли в предварительный сговор, и мы предполагаем, что по всем трем темам у них противоположные позиции, но один раз за программу у меня будет право попросить их поменяться местами и поменяться позициями.

Кроме того, у нас в программе есть еще один участник — это летающий монстр, вот это он. Летающий монстр является абсолютно независимым и будет каждую программу выбирать одно слово, на которое ему реагировать. Задача зрителей — определить, на какое слово он реагирует, и прислать его в чате, который сопровождает наш эфир с хэштегом паноптикум. Тот, кто сделает это первым, получит в подарок книгу главного специалиста телеканала Дождь  Станислава Белковского «Зюльт» — о том, как Леонид Ильич Брежнев чуть не объединил католическую и православную церкви, чуть не ушел в отставку, чуть не развелся с женой, но вместо всех этих «чуть» начал Афганскую войну.

Итак, тема первая. Газета «Известия» опубликовала материал о финансировании Госдепом США провокаций против российских чиновников. Процитирую публикацию: «За обвинениями в гомосексуализме видных российских политиков и чиновников со стороны российских ЛГБТ активистов может стоять Госдепартамент США». Издание также сообщало, что, возможно, американцы платят ЛГБТ-активисту Николаю Алексееву за дискредитацию Вячеслава Володина, Германа Грефа и руководителя аэропорта «Шереметьево» Михаила Василенко.

Ранее Алексеев заявил, что все эти люди являются гомосексуалами. «Известия» ссылаются на переписку Алексеева с представителями Госдепа, якобы вскрытую хакерами и опубликованную. Вчера вечером посольство США изучило этот документ и нашло в нем 22 орфографических ошибки и опубликовало свой ответ «Известиям».

Вопрос первый к главным героям программы: способна ли эта публикация повлиять на репутацию упомянутых чиновников? Пожалуйста, Стас.

Белковский: Во-первых, если 22 ошибки нашлись в письмах Николая Алексеева — это еще не так страшно.

Кремер: Нет, это не в письмах Николая Алексеева, это в письме, которое было ему обращено Госдепом США, представителем, уполномоченным по правам ЛГБТ.

Белковский: Я абсолютно убежден, что это может повлиять на репутацию российских чиновников, но только в положительном смысле. Лично я вообще считаю, что увеличение удельного веса и числа геев в российский власти — это, безусловно, позитивный тренд. Я сторонник женского правления, в принципе, потому что я считаю, что основные функции мужчины — это ученый, художник, воин и святой. Кстати, все четыре качества блестяще воплощает в себе мой визави Александр Глебович Невзоров, на мой взгляд.

Невзоров: Сейчас, прямо, не дождетесь, что называется.

Белковский: А править страной, вообще заниматься менеджментом должны женщины. Геи — это промежуточный этап перехода к женскому правлению, но если мы вспомним Платона и Аристотеля, Микеланджело и Леонардо да Винчи, если мы погрузимся в глубины эпопеи Марселя Пруста «В поисках утраченного времени», то мы поймем, как огромен вклад геев в гуманизацию и гармонизацию нашего человечества. России как раз не хватает гуманизма и гармонии, поэтому я считаю, что Николай Алексеев при поддержке Госдепа США, например, наоборот, делает рекламу Вячеславу Володину и остальным, давая понять, что они находятся полностью на своих местах.

Кремер: Пожалуйста, Александр Глебович, хотите ли вы ответить? И способна ли такая публикация дискредитировать или, наоборот, очистить репутацию чиновников?

Невзоров: Володина в эту компанию записали совершенно точно зря, это я могу вам сказать с большой уверенностью. Что касается вообще гейства и гомосексуализма, то обсуждать это так же неприлично, как обсуждать инвалидность или как обсуждать одноногость. В какой степени одноногость, однорукость, отсутствие головы или какого-нибудь еще серьезного существенного органа может влиять на репутацию человека — да ни в какой абсолютно.

И, понимая, что мы касаемся весьма сложной и весьма деликатной темы, которая неслучайно объявлена запретной на Западе и в цивилизованном мире именно по той причине, по которой говорю я, что, в общем, инвалидность обсуждать странно. А то, что это инвалидность, в общем, никакого сомнения и не вызывает, и именно по этой причине у меня вся эта публика вызывает и сочувствие, и сострадание, и желание помочь, особенно, когда то тяжелое и то кошмарное состояние, которое они имеют, становится объектом насмешки, избиений или каких-то специальных особых демонстраций. Я полагаю, вообще эту тему лучше оставить в покое, поскольку, насколько я понимаю, ни к кому из присутствующих она близко и серьезно не относится.

Кремер: Вам не кажется, что только в нашей стране или, по крайней мере, во всем цивилизованном мире называть это инвалидностью не то что не принято, это прямо-таки преступно даже?

Невзоров: Не думаю, потому что здесь, в России, ведь мы же обязаны быть детерминированы той средой, в которой мы находимся.

Кремер: Но вы же стремитесь к цивилизованному миру?

Невзоров: Да.

Кремер: Вы все время об этом говорите.

Невзоров: Совершенно верно, но эта дорога к цивилизованному миру необязательно асфальтирована и необязательно прямая. Для того, чтобы научить относиться к геям и гомосексуалистам, по крайней мере, терпимо, по крайней мере, не пытаться при виде их сразу начинать избивать или бить древками хоругви, или поливать их мочой и кислотой, для начала нужно объяснить, что эти люди глубоко несчастны. И тогда в России это и может быть ключиком к изменению отношения, а так прямо пальцы веером, когда они будут заявлять о себе, что они геи и гомосексуалисты и имеют право на все на то же самое, они здесь поняты не будут. Я в данном случае говорю не о своем, я предлагаю всего-навсего способ онормаливания ситуации.

Белковский: Я с этим категорически не согласен. Во-первых, у меня немало друзей гомосексуалов, кстати, хочу подчеркнуть, что употребление термина «гомосексуалист» не является вполне корректным, потому что сама гомосексуальность и сексуальная ориентация генетически предопределена. Это не свободный выбор человека. У меня немало друзей гомосексуалов, которые совершенно счастливы и вовсе не считают себя инвалидами, и у меня они вызывают восхищение. Кроме того, на лбу у них не написано, что они гомосексуалы, но всякий гомосексуал, который не скрывает своей ориентации, представляется мне носителем важнейших ценностей русского будущего, в котором будет полное равенство сексуальных ориентаций.

Невзоров: О, наконец-то русское будущее получило клеймо от Белковского. Блеск.

Белковский: Я думаю, что русское будущее к этому стремилось, поскольку с клеймом от Белковского оно будет гораздо более привлекательнее, чем без него.

Невзоров: Вы сейчас придете к выводу, что я тщательно замаскированный гомофоб.

Белковский: Нет, мне кажется, вы открытый гомофоб, а не тщательно замаскированный.

Невзоров: Открытый? Ничего подобного.

Белковский: Зачем же вы называете гомосексуалов инвалидами — это, по-моему, первейший признак гомофобии?

Невзоров: Ладно, хорошо. Я всего-навсего подсказал вам простой способ, как бы вы могли своих друзей избавить от массы неприятностей в данной стране и на данной территории. Хотите ходить с радужными знаменами — будете получать по зубам от черносотенцев.

Белковский: Так можно дать по зубам прям черносотенцам, побить их радужными знаменами — такой вариант тоже есть, и за ним как раз то самое русское будущее.

Невзоров: Существенно затрудните мне задачу.

Кремер: Александр Глебович, простите, но разве употребляя термин «инвалиды», вы не продолжаете и не играете таким образом на стороне черносотенцев? Вы не помогаете никаким образом цивилизации прорваться на нашу территорию?

Невзоров: Друзья мои, но вы почему-то этой цивилизации предполагаете столбовую дорогу. Для цивилизации в последнее время никаких столбовых и прямых дорог в Россию нету. Запомните вы это.

Кремер: А какая она не столбовая? Как должна выглядеть эта дорога?

Невзоров: Если вы не будете хитрить, если вы не воспользуетесь, пусть той сентиментальной и пустоватой, но все-таки жалостью, которая присуща этому населению, и если вы не будете играть на этом привычном поле, то вы все время будете получать сопротивление. Потому что слишком долго и слишком тщательно прививалась гомофобская очень жесткая культура, и я по себе знаю, насколько эта гомофобская культура была обязательной для любого мальчишки.

Белковский: Россия — страна революционных изменений, а не эволюционных, как правило, поэтому я думаю, что легализация гей-браков не за горами. Это и есть выход из положения.

Невзоров: А я ничего не имею против гей-браков, пожалуйста, я даже говорю, что можно геям разрешить усыновлять детей.

Белковский: Безусловно.

Невзоров: Конечно, но мужским парам только девочек.

Кремер: 19:14 в Москве, мы переходим ко второй теме. Это программа «Паноптикум», меня зовут Лика Кремер, а главные герои этой программы ― Станислав Белковский и Александр Невзоров.

Одна из трех самых обсуждаемых новостей прошлой недели в определенных кругах ― это заявление главного астролога России по версии издания Super, звезды телешоу «Давай поженимся» Василисы Володиной. Она назвала «фальсификацией и бредом сивой кобылы» опубликованный в главном модном журнале Vogue гороскоп. По словам Василисы, астрологический прогноз целиком состоит из рекламных рекомендаций и не имеет ничего общего с настоящим гороскопом. Володина уверена, что автор материала даже не астролог-первокурсник, а какой-то сотрудник рекламного отдела издательского дома Condé Nast. Так вот, вопрос звучит так: согласны ли вы с Василисой Володиной и с тем, что журнал Vogue дискредитирует науку астрологию? Александр Глебович, вам слово.

Невзоров: Во-первых, я категорически против того, чтобы в отношении астрологии употреблялось слово «наука», потому что более примитивного и глупого шарлатанства вообразить невозможно. Надо сказать, что с астрологией все достаточно давно было понятно, потому что было открыто такое понятие, как praecessio aequinoctiorum, так называемое предварение равноденствий, когда земная ось все время отклоняется, описывает некоторый конус, поэтому разные века абсолютно по-разному видят звездное небо, солнце совершенно по-разному восходит, совершенно в разных зодиакальных созвездиях.

Ладно, положим, с позиций ньютоновской науки это кому-то еще могло быть не вполне понятным. Но в XX веке, если не ошибаюсь, в 1936 году Альберт Эйнштейн опубликовал любопытнейшую работу под названием «Линзовидное искажение света звезды при отклонении света в гравитационном поле». Не моя тема, могу ошибиться, но это действительно 1936 год, когда была раз и навсегда поставлена точка. Позже это все подтвердилось, сейчас это все в науке и в астрономии называется «гравитационное линзирование». Это объяснило все те загадочности, которые мы, например, видим в (нрзб., 00:02:38). Не очень понятно обрисовано местоположение звезд, не очень понятно обозначены эти звезды у всех, начиная от Аристарха до Птолемея. Понятен механизм. Потерпите секундочку, вы раз и навсегда поймете, что это такое.

Астрологи в древности в основном ориентировались либо на несуществующие звезды, либо на звезды, которые находились совсем не там, где им бы хотелось, потому что существует это гравитационное линзирование. Что это такое? Потоки фотонов, световые лучи, которые исходят от любой звезды, попадая в гравитационное поле, соприкасаясь с каким-либо крупным телом, совершают настолько крупные изменения, настолько серьезно искажаются, что создают либо дубликат такой звезды, либо несколько дубликатов.

Уже это само по себе было полным приговором астрологии, которая в основном ориентировалась, даже если воспринимать всерьез какое-то влияние звезд, на какие-то судьбы, что само по себе является ахинеей. Это абсолютная и откровенная ахинея. Даже если мы просто попробуем прикоснуться к этой теме, этой материи с позиций нормальной здравой академической науки, мы получим, в общем, ответ: «Ну и пусть это будет уделом каких-то Василис, которые начитались модных журналов и несут очередную астрологическую ахинею».

Кремер: Станислав Александрович, хотите ли вы ответить? Нет такой науки ― астрология?

Белковский: Если бы я не хотел ответить, я бы не находился в этом эфире. Конечно, я категорически не согласен с Александром Глебовичем. Я не знаю, является ли Василиса Володина главным астрологом и кто ее назначил на эту должность, при всем уважении, но хочу заметить, что она очень серьезный ученый математик, который занимался определением цен на зерновые фьючерсы и на этом сделал себе карьеру.

Кремер: Вы подготовились!

Белковский: Но благодаря астрологическим методам. Астрология, конечно, очень серьезная наука, потому что она позволяет не прогнозировать судьбы людей, как многие думают, здесь прямое влияние звезде не имеет такого большого значения, а определять основные тенденции в судьбах людей, событий и сущностей. Точность астрологического прогноза часто оказывается значительно выше любого другого, например, политологического, к которым я тоже имею отношение.

Что же касается эволюции астрологии со времен Аристотеля и Птолемея до наших дней, то ведь и наука физика очень серьезно эволюционировала. Согласитесь, сегодня она совершенно не такая, как была тогда и даже в эпоху Ньютона? Тот же Альберт Эйнштейн совершил в ней серьезный переворот. Притом физика последних десятилетий сводится в основном к тому, что понять нельзя вообще ничего. А в астрологии как раз все абсолютно прозрачно, объем изменений в астрологическом анализе за последние несколько столетий значительно меньше, чем в других науках. Астрология гораздо более стабильная научная дисциплина, чем многие.

Кремер: Станислав Александрович, вы только что сказали, что астрология не эволюционировала, в отличие от физики.

Белковский: За последние несколько столетий она эволюционировала меньше, чем другие науки. Ее основные принципы себя оправдали.

Невзоров: Да, потому что все основные принципы, к сожалению, даже если расценивать это всерьез, просто я не понимаю, как можно к этому относиться серьезно, даже если расценивать с точки зрения астрологии как некой декоративной дисциплины, и то мы увидим, что она вся насквозь ложная, противоречивая и не основанная вообще ни на чем, кроме самого примитивного дикарства и попыток найти, скажем так, некие метафизические или сверхъестественные силы, которые каким-то образом воздействуют на нас.

Белковский: Астрология вообще не связана со сверхъестественными силами, кроме одного обстоятельства и соображения: она отражает единство происхождения материального и нематериального миров, которые были созданы господом богом.

Невзоров: Понятно. Поскольку мы не нуждаемся ни в господе боге, ни в том, чтобы единство материального мира подтверждала какая-то астрология, то пусть она действительно останется забавой всяких Василис.

Белковский: Почему, а я? Между прочим, я бы тоже попретендовал на статус главного астролога! Я бы бросил вызов Василисе Володиной с ее зерновыми фьючерсами!

Невзоров: Я подозреваю, что вы выпендриваетесь, но спорить вам надо не со мной, а с той самой работой. На досуге откройте и почитайте.

Белковский: Я с удовольствием ее почитаю, к следующему разу не только подготовлюсь к предметному обсуждению этой работы в нашем эфире, но и приведу астрологический анализ вашей, Александр Глебович, судьбы, который поразит вас своей точностью и глубиной.

Невзоров: Замечательно, хорошо. Вы мне только скажите, что вам непонятно в современной физике?

Белковский: Многое.

Невзоров: Например?

Белковский: Знаете, у нас скоро программа закончится, давайте лучше сделаем какое-нибудь «Очевидное ― невероятное» на эту тему, спецвыпуск в новогоднюю ночь на телеканале Дождь.

Невзоров: Хорошо.

Кремер: Хорошо, по-моему, тема исчерпана, и мы переходим к теме №3. По итогам саммита G20 британская газета The Guardian назвала Путина «новым шеф-поваром мировой дипломатии». Автор публикации констатирует, что отношение к президенту России изменилось. Угроза со стороны ИГИЛ / ИГИЛ (так называемое Исламское государство, ИГ) признана в России террористической организацией и запрещена на территории РФ/ и миграционный кризис привели европейских лидеров к неприятному выводу, что они не смогут бороться с террором без содействия России. Мой вопрос звучит следующим образом: получится ли у Владимира Путина воспользоваться шансом и триумфально вернуться в цивилизованный мир? Пожалуйста, Александр Глебович.

Белковский: Мы же должны разыграть право отвечать.

Невзоров: Хочет Белковский?

Белковский: Разыграть мы хотели.

Кремер: Каким образом мы будем разыгрывать? Ваши предложения.

Белковский: У нас же есть какие-то правила.

Невзоров: У кого нет бороды, тот и выиграл! Давайте посмотрим.

Кремер: Хорошо, всё. Я тут решаю. Я передаю слово Станиславу Александровичу. Станислав Александрович, пожалуйста.

Невзоров: Но он же проиграл только что!

Кремер: Нет, а вот я теперь так решила! Я передаю слово Станиславу Александровичу.

Белковский: Я считаю, что идеальный шеф-повар ― тот, который готовит хорошие вкусные блюда и которого не видно на территории ресторана или, по крайней мере, видно лишь эпизодически. Владимир Путин в этом смысле шеф-повар наоборот: его очень сильно видно, но блюда, которые он готовит, недостаточно вкусны. Уже ими подавилась значительная часть прогрессивного и непрогрессивного человечества. Сможет ли он вернуться триумфально в мировую политику? Конечно, сможет, когда уйдет со своего поста и передаст власть, например, Дмитрию Анатольевичу Медведеву, ибо политика не сводится только к пребыванию у власти. Она еще связана с выращиванием огурцов, охотой, рыбалкой и другими политическими актами, ибо все, что делает профессиональный и опытный политик, каковым, без сомнения, является сегодняшний российский лидер, есть так или иначе политика.

Владимир Путин не стал приемлемым для Запада, потому что он перешел некие красные черты, которые, при всем к нему уважении, не дают ему возможности вернуться за них. Но я всегда симпатизировал Владимиру Владимировичу, желал ему добра. Добро, на мой взгляд, состоит в том, чтобы преемника, Дмитрия Анатольевича Медведева, он назначил себе как можно быстрее. В крайнем случае даже кого-нибудь другого. Это было бы хорошо и для него самого, и для всего мира, для его семьи, его спокойствия, животных, которых он так любит, для растений, которые так обильно растут в его многочисленных резиденциях, и в конечном счете для всей биосферы и ноосферы, в которых так хорошо разбирается мой визави Александр Глебович Невзоров.

Кремер: То есть таким сложным способом вы ответили на мой вопрос: «Нет, не сможет Владимир Путин воспользоваться этим шансом».

Белковский: Да, когда уйдет.

Кремер: Александр Глебович, вам слово.

Невзоров: Как вам сказать? Драка с терроризмом и вообще борьба с ним невозможны без осознания одной простой вещи: всякий терроризм является естественным и неизбежным следствием религии, ее продолжением, ее острием. Если придет это осознание, то совершенно не важно, во что будет одет победитель, какова у него будет репутация. Это как некий ларец с сокровищами: неважно, кто его найдет, капитан, боцман или юнга. Важно здесь найти способ, с которым можно будет победить терроризм.

Мы знаем, что гораздо более крупную тварь, чем ИГИЛ, победить удалось. В XVIII веке несколько французов до смерти закололи простыми гусиными перьями тварь гораздо более страшную и высокоорганизованную, чем какой-то ИГИЛ. Я имею в виду католическую церковь и барона Гольбаха, Жюльена Офре де Ламетри, Дидро, Руссо и всех французских просветителей, потому что борьба с религиозным терроризмом возможна только в области слова, смеха, свободомыслия. Если Владимир Владимирович для себя сделает это простое открытие, ему удастся, вероятно, создать некие условия, при которых терроризм на какое-то время будет оттеснен и, возможно, даже побежден. Не знаю, удастся ли ему это, не помешает ли то черносотенное окружение, черносотенный маразм, который сегодня царит в России, но я думаю, что ему не помешает.

По поводу его ухода: я бы не желал его с такой страстью, но это у меня уже личные представления. Я предполагаю, что поскольку у России все равно нет особых надежд догнать развитые страны, то именно Путин создает совершенно фантастический босхианский пейзаж, который необычайно поучительно и интересно рассматривать. Ребята, могли ли вы представить себе в страшном сне, что мы увидим живых попов, которые мало того, что ходят, так еще и разговаривают! Это в XXI веке! Что мы увидим все расцветы дикого мракобесия! И если уж у России все равно нет сейчас никакой другой роли, пусть она хотя бы поработает ареной для этого шоу уродов. По крайней мере, это будет весьма и весьма поучительно. Поэтому я за то, чтобы Владимир Владимирович оставался бы надолго.

Кремер: Это не совсем был мой вопрос. Сейчас получилось, что Станислав Александрович против Путина, а Александр Глебович за Путина, хотя вообще-то мы войну.

Белковский: Нет, я за Путина и против одновременно. Это по-умному называется амбивалентность, а также является основным симптомом шизофреника, о чем мы говорили в прошлой программе.

Кремер: Да, ваш недуг мы обсуждали в прошлой программе. Хорошо, сейчас настало время попросить вас поменяться местами. Мне будет довольно сложно это делать, точнее, вам сложно будет это делать. Паноптикум!

Итак, Станислав Александрович буквально намедни, недавно сказал, что участие России в войне в Сирии ― это удовлетворение личных амбиций президента России. Правильно я вас цитирую?

Белковский: Приблизительно да.

Кремер: Так как вы поменялись ролями, местами, вам, видимо, предстоит защищать противоположную точку зрения, а именно что война в Сирии ― это борьба варваров и цивилизации и шанс для президента России вернуться в цивилизованный мир, в лоно цивилизации. Теперь я предоставляю слово Александру Глебовичу. Пожалуйста.

Невзоров: Я должен что-то сказать за войну в Сирии, да?

Кремер: За войну в Сирии и, видимо, одновременно против и за президента Путина.

Невзоров: Или найти какие-нибудь слова, извиняющие ее, да?

Кремер: Да.

Невзоров: Хорошо. Черт возьми, это нелегко, но, в принципе, это возможно, поскольку если мы рассматриваем Путина как некое природное явление, которое требует объяснений, мы не имеем его личность оценивать с позиций конспирологии, эмоций, любви или нелюбви, да? Мы обязаны выдвинуть какую-то гипотезу, что им движет прежде всего. С моей точки зрения, им движет желание сохранить эту страну в ее географической целостности. Для сохранения этой страны он использует абсолютно всё, что ему подворачивается под руку, всё, что работает. Сериал про летчиков и бомбежку работает? Значит, будем использовать его. Будет работать что-нибудь другое, будут использовать и это тоже, и в этом смысле, конечно, он свою собственную задачу, которая мне не очень близка и понятна, выполняет.

Другое дело, стоит ли игра свеч, но это отдельный вопрос, потому что по мне любое национальное величие, если сравнивать его с головкой хорошего камамбера, существенно проигрывает. По-моему, камамбер все-таки лучше.

Кремер: Пожалуйста, Станислав Александрович. Вам слово.

Белковский: Я считаю, что географическая и территориальная целостность в XXI веке уже не имеет того значения, что в прежние столетия. Границы истончаются часто до невидимого состояния, ЕС тому доказательство. Я думаю, что Россия ― страна Водолея, мы вступили в эру Водолея, где идеи и технологии явно превалируют над тяжелыми материальными активами, столь важными для предыдущих веков.

Кремер: Это по зороастрийскому гороскопу?

Белковский: Нет, конечно, не по зороастрийскому. Но мы решили вернуться к этой теме в следующей программе, когда будет изучаться астрологическая карта Александра Глебовича Невзорова, сейчас не будем возвращаться.

Кремер: Чем нам грозит эра Водолея?

Белковский: В эту эру, безусловно, возрастет значение религий и они будут сближаться между собой. Говорить о религиозных основаниях терроризма можно лишь весьма условно, поскольку зачастую терроризм движим личными амбициями носителя идеи террора. Какой-нибудь Ильич Рамирес Санчес, он же Карлос Шакал, вовсе не был религиозным человеком в том смысле, в каком это определяет Александр Глебович.

Невзоров: Нет, я в данном случае хочу сделать поправку. Конечно, терроризм бывает и националистический, и идееполитический, и идейный, но сегодня мир имеет дело только с одной разновидностью терроризма ― непосредственно с религиозным терроризмом, а терроризм есть естественное продолжение любой религии.

Белковский: В таком случае терроризм есть естественное продолжение человеческой природы. Скорее здесь внерелиозно, хотя любой человек крипторелигиозен. Подобно тому, как мольеровский герой говорил прозой, сам того не зная, каждый человек придерживается некой религии, даже вы, Александр Глебович. Ваш убежденный, последовательный атеизм есть форма религии, но я отнюдь не считаю вас и даже себя террористами.

Невзоров: Друг мой, я что-то не помню ни одного злодеяния, которое бы вообще когда-нибудь и где-нибудь устроили бы атеисты.

Кремер: А я не помню никакого злодеяния, которое совершили буддисты!

Белковский: А архипелаг ГУЛАГ?

Невзоров: Этим занимались крещеные, воцерковленные люди, других просто не было. Вы, что, хотите мне сказать, что в 1936 году двенадцатилетние и пятнадцатилетние мальчики работали конвойными? Ничего подобного, это были православные христиане, взрослые люди, подданные той самой империи, где религиозность была абсолютной и непререкаемой нормой, так как православие было государственной религией.

Белковский: Православие было государственной религией, но Россия, в общем, отпала от православия.

Невзоров: Атеисты 50-х годов ― вот они уже покоряли космос, снимали «Бриллиантовую руку» и потихонечку подворовывали на овощебазах. Больше ничем они не занимались.

Белковский: Да, но при этом тоталитаризм по-прежнему существовал. Архипелаг ГУЛАГ все-таки построили люди, которые отпали от православия, а не оставались в его лоне, они же крушили церкви, они же убивали священников в товарных количествах.

Невзоров: Но по крайней мере они получили абсолютное воспитание и, скажем так, определение жизни, будучи в соответствии со своим вероисповеданием, в котором они изначально находились.

Белковский: Вопрос, в каком. Оно скорее было языческим, как, собственно, и религия коммунизма.

Невзоров: Все религии абсолютно одинаковы, потому что все они предполагают существование какого-то начальника небесного. Мы с вами, впрочем, уже говорили об этом в прошлый раз, поэтому давайте не будем возвращаться.

Белковский: Александр Глебович, здесь вы в соответствии с традициями крупного русского религиозного мыслителя Владимира Соловьева впадаете во всеединство, утверждая, что все религии одинаковы, и я, в общем, не буду с этим сильно спорить только при условии включения в эту концепцию исповедуемого вами активного атеизма.

Невзоров: Совершенно верно. Это все попытка ответить на важные вопросы, но это попытка ошибочная. В результате мы под словом «религия» с таким же успехом можем употреблять понятие «заблуждение» или просто «вульгарное незнание». Ведь религиозная вера ― это не наличие каких-то особых знаний, это отсутствие элементарных.

Белковский: Нет, религиозная вера ― некая система представлений о предмете и, конечно, наличие неких особых знаний.

Невзоров: Я думаю, что это мнение, как правило, ошибочно.

Белковский: Я думаю, что когда серьезные теологические факультеты будут в светских вузах, то Россия шагнет далеко вперед, чтобы догнать тот самый цивилизованный мир, куда она так стремится сейчас силой оружия.

Кремер: Хорошо, давайте все-таки продолжим говорить про войну в Сирии, про происходящее. Я бы хотела сформулировать этот вопрос следующим образом. Нашел ли Кремль и Владимир Путин, о котором мы говорим в этой части программы, в лице ИГИЛ идеального врага для того, чтобы сохранить страну, не допустить ее распада, консолидировать ее? Решит ли этот идеальный враг все наши проблемы? Пожалуйста, Станислав Александрович.

Белковский: Пока что Путин скорее воевал за ИГИЛ, чем против. Основные бомбардировки в Сирии относились к противникам ИГИЛ, другим группировкам, террористическим или нет, военными или полувоенным, но не к ИГ как таковому. Скорее Кремль использовал ИГИЛ в качестве жупела для Запада, чтобы склонить Запад к военной коалиции с Россией, как следствие, к снятию санкцию и фактическому, даже если не формальному, признанию пребывания Крыма в составе РФ. Поэтому ИГИЛ ― это не идеальный враг, это идеальный жупел. Опасность ИГИЛ для России в результате действий наших войск в Сирии повышается, а не снижается, в этом смысле растут угрозы для территориальной целостности и единства РФ.

Кремер: Согласны ли вы с этим, Александр Глебович? Угрожает ли война в Сирии единству РФ?

Невзоров: Поскольку это уже не война в Сирии, а война одной части человечества с какой-то другой, то, вероятно, надо быть последовательным и навести порядок с местными ИГИЛ, «игильчиками» и «игилятами», то есть во всем тем, что имеет прямое или косвенное отношение к так называемой религиозной вере, убрав ее вообще за скобки общественной жизни, сообразив, что бороться с тем религиозным мракобесием, которое на данный момент наиболее ярко олицетворено ИГИЛ, можно только относительно вменяемыми средствами, относительно чистыми от религии руками. Собственно руки не должны быть запачканы в ИГИЛ для того, чтобы задушить некий конкретный ИГИЛ.

Белковский: «Ваши пальцы пахнут ладаном», да.

Невзоров: Но к ИГИЛ я не отношу моего товарища и друга Белковского. Я далек от этой мысли.

Белковский: Я тоже от нее далек.

Кремер: Подождите, вы называете Белковского мракобесом и при этом не относите его к этому глобальному ИГИЛ, к которому вы причислили всех мракобесов в том числе, если я правильно вас поняла? Как же так?

Невзоров: По дружбе исключительно. У меня же вообще всегда есть возможность употреблять двойные и тройные стандарты, и я готов моего друга Белковского, которого я считаю мракобесом, из этого разряда просто условно вырезать. Пусть его мракобесом называет кто-нибудь другой.

Белковский: И такой человек есть, это я. Я сам себя считаю клерикалом и мракобесом, но при этом я полностью готов поддержать Александра Глебовича в единой борьбе с РПЦ Московского патриархата, которая, как я неоднократно излагал свою теорию, должна уступить место Конфедерации независимых приходов. Будучи клерикалом и мракобесом, я тем не менее категорический противник любых террористических методов, человек весьма миролюбивый. Я молюсь за мир.

Невзоров: Вы недостаточно сильно веруете, вероятно. Вот в чем проблема.

Белковский: Если мир еще не погиб, то во многом благодаря моим молитвам. Это уже говорит о том, что я достаточно верующий, хотя оценить это может только господь бог.

Невзоров: Вы опять привлекаете неких фиктивных арбитров к нашему спору! «Оценить господь бог». Во-первых, что вам мешает получить от него соответствующую справочку, в которой были бы черным по белому описаны все ваши достижения, а также было бы указано, что этот мир до сих пор существует исключительно благодаря вам? Не понимаю.

Белковский: Эта справочка, во-первых, выгравирована на моем сердце, во-вторых, ее оригинал ждет меня у врат рая. Мне передавали.

Невзоров: Хорошо, пришлите сердце.

Белковский: Мое сердце всегда с вами, Александр Глебович!

Кремер: Я прерву ваши лобзания и верну вас к войне.

Невзоров: Мне хотелось повертеть в ручках.

Белковский: Вот почему-то всегда красивые женщины хотят вернуть пожилых мужчин к войне! Это важнейший мотив многих войн, которые начинались из-за женщин.

Кремер: Александр Глебович только что сказал о том, что война, которая происходит сейчас, глобальная. Означает ли это, что следующая остановка (и этим же самым интересуются наши зрители, я слежу за тем, что они пишут в чате) ― Саудовская Аравия?

Невзоров: Не знаю, честно говоря, потому что война ― штука вольная, очень проворная. Она может перекинуться куда угодно и с какой угодно скоростью. Вопрос только в том, что единственное, в чем война может нам сильно помешать ― технология национального величия обязательно предполагает после черновой отковки на месте закалку этого величия в какой-нибудь большом (нрзб., 00:26:17). И не дай бог это национальное величие закалку получит, потому что тогда с ним уже будет гораздо сложнее бороться и снова поменять его на какую-нибудь хорошую головку камамбера.

Кремер: Станислав Александрович, будем ли мы воевать с Саудовской Аравией?

Белковский: Мы это кто? ИГИЛ, вполне возможно, будет воевать с Саудовской Аравией, если у него хватит сил, потому что халифат должен взять Мекку и Медину и объявить себя хранителем двух святынь вместо нынешнего хранителя, саудовского короля, а также уничтожить Черный камень, Каабу. Я не буду сейчас возвращаться к подробностям этой истории. В свое время, два года назад, когда были взрывы в Волгограде, Владимир Путин очень прозрачно намекал, что к этим терактам могут иметь отношение саудиты. Уже тогда звучали полуофициальные рассуждения о том, что Россия в состоянии изменить карту Ближнего Востока, имея в виду атаку на Саудовскую Аравию, поэтому что там будет на самом деле ― неизвестно.

Но я хочу напомнить, что война до сих пор была естественным состоянием человечества. С 1745 года в мире было только 26 мирных дней, 26, как бакинских комиссаров. И притом мы еще не знаем, были ли они действительно мирными, поскольку мы ничего не знаем о войнах в отдаленной части обитаемой суши типа Центральной Африки или диких степей Забайкалья, а также Амазонки и прочих. Поэтому войны прекратятся тогда, когда мужская цивилизация, цивилизация войны, где власть принадлежит мужчинам, часто начинающим войны как раз из-за женщин, я придерживаюсь теории, например, что война 1812 года была начата Наполеоном из желания искупить свою вину перед его подругой Марией Валевской, матерью его старшего сына, Александра Валевского. Таких примеров история знает еще сотни, если не тысячи. Когда власть перейдет к женщинам, что, я надеюсь, скоро и случится, это может стать решающим шагом на пути к прекращению глобальной войны во всех ее формах и проявлениях или, по крайней мере, к резкому сокращению территорий, форм и методов войн.

Кремер: Александр Глебович, есть ли вам что ответить? У нас осталось буквально несколько секунд, это будет завершающая реплика.

Невзоров: Белковского куда-то унесло от темы, как вчера во время нашего совещания. Мы помним, что Белковский за рулем уснул и проехал Ленинградский вокзал, на котором должно было состояться совещание.

Белковский: Причем насквозь, и оно состоялось! Я подъехал прямо к вашему «Сапсану» на машине, не просыпаясь.

Невзоров: Я понимаю. Сейчас такая же ситуация. Разговор начинался совершенно о другом. Я подозреваю, Лика, что это ваше влияние. Ему вредно находиться рядом с красивыми женщинами, потому что он не руки распускает, но по крайней мере язык.

Кремер: Боюсь, что на вас я тоже плохо влияю. На этом наша программа заканчивается. Это была программа «Паноптикум». Кодовое слово, на которое реагировал наш летающий монстр, было слово «Путин». Наши главные герои ― это Александр Невзоров и Станислав Белковский. Меня зовут Лика Кремер. До встречи через неделю.