Портал The Question, где пользователи и эксперты отвечают на любые вопросы друг друга, составил для Дождя подборку самых интересных ответов уходящей недели.
Виктор Вахштайн, профессор факультета социальных наук МВШСЭН:
Те, кто вырос в 90-е, хорошо помнят шокировавшую взрослых дворовую практику: в ответ на просьбу «А дай жвачку!» подросток доставал изо рта кусок жевательной резинки и передавал просящему. Что именно можно «стрелять», а что нельзя — вопрос культурной конвенции и конкретных обстоятельств здесь-и-сейчас. Когда таксист, везущий Вас в аэропорт в 5 утра, «стреляет» у Вас кофе из термоса, Вы не воспринимаете это как нарушение культурной конвенции, хотя стрелять кофе на улице не принято. Если бы шоколад был предметом массовой каждодневной потребности, его продавали бы в герметичных упаковках небольшими дозами. И тогда мы бы стреляли друг у друга шоколад.
Но это слишком общий ответ. Давайте введем два исходных аналитических различения: 1) стрелять у знакомого / стрелять у незнакомого; 2) выкуривать вместе / выкуривать порознь. Наложение этих различений дает нам типологию из четырех фреймов.
Читайте ответ полностью на сайте The Question.
Marat Nasybullin, экономист по образованию, дизайнер и рекламщик по сфере деятельности:
Советую вам почитать очерк Алексея Ракитина «Смерть, идущая по следу», где история с походом Дятлова рассмотрена досконально с нескольких сторон, а самим автором сделаны некоторые интересные выводы. Основная версия следствия — сход лавины — не выдерживает никакой критики, так как характер травм, полученных ребятами, совершенно не совпадает с теми, что случаются в таких случаях. Так же маловероятно появление снежного человека или местных охотников Манси.
Версия Ракитина, к которой я также склоняюсь, состоит в том, что данном походе помимо студентов приняли участие странные люди со странной судьбой — Золотарев и Кривонищенко. Первый — бывший военный, имевший пробелы в биографии примерно 2-3 года, в второй — сотрудник закрытого московского НИИ, зачем-то вернувшегося на Урал. Интересным выглядит факт того, что в вещах Кривонищенко был обнаружен свитер с радиоактивной пылью, что указывает на вероятную попытку произвести «поставку» образцов радиоактивных элементов иностранным агентам, которые в конце 50-х годов активно пытались просочиться в нашу страну. А Золотарев был неким «охранником», напарником, так сказать.
Читайте ответ полностью на сайте The Question.
Вячеслав Бабайцев, учитель истории:
Во-первых, нужно уточнить, что официальных потомков у Гитлера не было. Единственным возможным его сыном являлся Жан-Мари Лоре-Фризон. Он родился в марте 1918 года в деревне Секлен во французской Пикардии. По версии немецкого историка Вернера Мазера, его мать, Шарлотт Эдокси Алида Лобжуа, состояла в любовной связи с ефрейтором Гитлером, когда тот служил в германской армии во Франции в годы Первой мировой войны. Жан-Мари Лоре-Фризон был женат и имел девятерых детей. По некоторым данным, жена развелась с ним в 1948 году, узнав о его происхождении. Лоре-Фризон опубликовал автобиографию под названием «Твоего отца звали Гитлер». Он скончался в 1985 году. Но отцовство Гитлера до сих пор остается спорным.
Читайте ответ полностью на сайте The Question.
Марат Султанов, политолог, выпускник University College London:
Тургенев, «Ася»: «Правду сказать, я неохотно знакомился с русскими за границей. Я их узнавал даже издали по их походке, покрою платья, а главное, по выраженью их лица. Самодовольное и презрительное, часто повелительное, оно вдруг сменялось выражением осторожности и робости… Человек внезапно настораживался весь, глаз беспокойно бегал… «Батюшки мои! не соврал ли я, не смеются ли надо мною», — казалось, говорил этот уторопленный взгляд… Проходило мгновенье — и снова восстановлялось величие физиономии, изредка чередуясь с тупым недоумением».
Олег Кашин, колумнист:
Простите за конспирологию, но я считаю, что это результат сознательной политики власти — и советской, и постсоветской. Когда на протяжении десятилетий в любой компании гарантированно будет стукач — как вы считаете, это располагает к открытости и общительности? Или тролли в соцсетях, они ведь не для того существуют, чтобы кого-то в чем-то убеждать, а чтобы просто уничтожать саму возможность дискуссии — когда я не понимаю, кто передо мной, живой оппонент или провокатор на зарплате, это демотивирует, спорить не хочется вообще.
Читайте ответы полностью на сайте The Question.
Алексей Соловьев, водитель UberX:
Отлично нам живется. Протестуют как раз те таксисты, кто не в Uber, потому что у нас гораздо дешевле и мы их вытесняем.
Нам компания, наоборот, доплачивает: 100 поездок за месяц сделал — 30 тысяч сверху получил. А так с каждой поездки платим 10% компании. Но если я делаю за неделю 20 поездок — 3 тысяч сверху, если 40 — 6 тысяч сверху, 80 — 16 тысяч сверху, а 100 поездок сделаешь — 20 тысяч. Итого зарабатывают порядка 30 тысяч за неделю.
Я в Uber три месяца. Чтобы в Uber попасть, надо иметь не меньше пяти лет водительского стажа и машина должна быть не старше пяти лет. Я не на своей машине езжу, на арендованной. Зачем свою покупать? Эта сломается, я ее обратно отдам, другую возьму, а со своей морочиться.
Читайте ответ полностью на сайте The Question.