В понедельник, 17 августа, писатель Владимир Сорокин дал интервью изданию «Ъ-Огонек» и рассказал о своем мироощущении, духе времени и истории русской жестокости. Мы приводим основные тезисы и самые интересные цитаты писателя.
— Я, как это ни неприлично звучит, внутренне застрял в студенческом времени. Безнадежно. Внутренне я эдакий вечный студент.
— Постсоветская проза как бы собрана из осколков прошлых достижений. Проблема.
— От самой литературы уже не ждут экзистенциальных открытий, потрясений. От нее ждут либо комфорта, либо эйфорического забытья. Что, в общем, одно и то же.
— Открываешь книгу Прилепина и понимаешь, что эти дубовые стулья ты уже встречал в советской прозе, только у него они покрыты современным таким блестящим лаком и обивка бодренькой расцветки. А мы же все-таки ищем в литературе неповторимости.
— Я разочаровался в человеке постсоветском больше, чем в советском. Потому что в советском человеке была некая надежда — что он сможет рано или поздно преодолеть в себе вот это «советское, слишком советское», что это кончится вместе со строем.
— Постсоветский человек не только не хочет выдавливать из себя этот советский гной, а напротив, осознает его как новую кровь. Но с такой кровью он становится зомби. Он не способен создать вокруг себя нормальный социум. Он создает театр абсурда.
— Мы плывем на огромном корабле, и его палуба качнулась и начинает крениться. И это касается не только корабля «Россия». На корабле «Европа» тоже мебель начинает сдвигаться со своих мест, хотя по палубе мило фланируют, на танцполе танцуют, а в баре пьют.
— У русской жестокости долгая, многовековая история. Нынешняя, постсоветская — вариация на все ту же тему.
— Люди не чувствуют, что впереди их ждет благополучный мир. Надо быть идиотом, чтобы не ощущать всю серьезность положения, в которое попала Россия после Крыма. Общество начинает трясти от плохих предчувствий.
— У нас до сих пор одно из самых атомизированных, разобщенных обществ. Многое из того, что происходит сейчас,— это неизжитые комплексы советского прошлого.
— Языком ненависти наша страна была всегда богата. Достаточно было проехаться в советском автобусе в час пик. Богатый материал!
— Люди понимают, что надо это сейчас проорать, потому что завтра, может быть, уже и орать будет нечем. И некому! Чувствуется некая агония во всем этом.
— Культура — дама хрупкая, это не баба с веслом. Для нее deja vu от возвращения совка стало слишком большим потрясением. Нужно время, чтобы ей прийти в себя. Посидит в шезлонге, отдышится.
— В общем, мы живем в кррррайне интересное время! Уже давно не Гоголь, а — Хармс…