Белоголовцев: Дамир Гайнутдинов у нас в гостях, специалист правозащитной организации АГОРА. Я напоминаю вам информационный повод нашей беседы, дорогие друзья. В Архангельской области принят закон, который направлен против пропаганды гомосексуализма. Звучит он следующим образом, точнее называется следующим образом: «Об отдельных мерах по защите нравственности и здоровья детей». Дамир, скажите, пожалуйста, на моего, не самого развернутого знания юридических процессов, хватает, чтобы понять, что закон, по сути, напрямую противоречит Конституции Российской Федерации. Я прав или заблуждаюсь в чем-то?
Гайнутдинов: Совершенно прав. Дело в том, что он противоречит целому ряду принципов, и конституционных, и международно-правовых. Во-первых, он противоречит, так называемому принципу правовой определенности, согласно которому, любая норма должна быть понятна обычному человеку, чтобы он мог соотнести с ней свое поведение и предвидеть возможные последствия. Закон этот сформулирован таким образом, что совершенно непонятно, что будет пониматься под «действиями, направленными на пропаганду». То есть запрещается не только пропаганда, но и любые действия, которые на нее направлены. Последняя практика наша она показывает, что могут понимать все что угодно.
Белоголовцев: Как вам кажется, насколько быстро будет оспорен этот закон в суде, и каковы шансы тех, кто наверняка будет этот закон оспаривать?
Гайнутдинов: Мы намерены, в том случае, если этот закон будет принят и вступит в силу, мы намерены его, однозначно, обжаловать, сразу же, потому что он очевидно нарушает, в том числе, и международные правовые обязательства нашей страны, и я думаю, что очень хорошие шансы.
Белоголовцев: Дамир, если мы перейдем из юридической плоскости, где даже для меня очевидно, если не в России, то в международных инстанциях этот закон довольно легко обжаловать и перейдем в плоскость такую, скорее моральную и настроенческую. В России, по последним опросам, примерно 70% христиан, 6% мусульман, то есть, следуя здравой логике, 76% населения России должны так или иначе осуждать гомосексуализм. И в этой связи закон этим людям понятен и, скажем так, отвечает их интересам и чаяниям. Как быть с вот этой стороной вопроса? Как быть с нравственными представлениями россиян?
Гайнутдинов: Закон, он должен быть понятен в первую очередь тому, кто может от него пострадать. А в данном случае речь идет о тех людях, которые могут подвергнуться каким-то санкциям со стороны государства в связи с выражением своего мнения. И в этой связи позиция, например, Европейского суда по правам человека, она однозначна. В том случае, если речь не идет о призывах к насилию, к пропаганде насилия, каких-то таких, действительно, опасных вещей, свобода выражения и мнения, свобода собрания и право на объединение, они не могут ограничиваться.
Белоголовцев: Понимаю вас. А как быть с отношением общества? То есть, мы понимаем, что помимо законотворческих процессов, всегда же есть законоприменительные процессы и процессы общественные. В целом, большинство наших зрителей, которые голосуют на Facebook, говорят, что действительно, запрет публичной демонстрации своей гомосексуальной ориентации, запрет на демонстрацию - это нарушение прав человека. При этом есть отдельные комментарии, которые для нашей страны, на мой взгляд, более репрезентативные, мы это видим из опросов, которые говорят: представьте себе, что например, ваши гомосексуальные друзья приглашают вас на свадьбу с детьми и вы вынуждены своим детям объяснять, что дядя Петя выходит замуж или женится на дяде Боре. И этот вопрос он действительно же актуален для, наверное, большинства граждан нашей страны, где пока не сформулировано отчетливое понимание того, как взаимодействовать с гомосексуальными меньшинствами.
Гайнутдинов: Однозначно. Я думаю, что на самом деле, принимая этот закон, власть наоборот провоцирует какие-то проявления нетерпимости к отличающейся точке зрения, к непонятному в какой-то степени поведению. И позиция о том, что мы не знаем, как объяснить это нашим детям, и поэтому мы против того, чтобы другие люди выражали свое мнение, она…
Белоголовцев: Здесь, может быть, скорее не невозможность объяснить, а нежелание копировать западную модель, в которой… Это же популярный в нашей стране анекдот о том, что наиболее защищенный гражданин Соединенных Штатов Америки - это лесбиянка мусульманского вероисповедания, или любого вероисповедания, со стольки-то детьми и обязательно при этом она должна быть чернокожей. То есть, это, возможно, и общественное нежелание копировать модель западной супертолерантноти, толерантности, возведенной в абсолют.
Гайнутдинов: Я думаю, что речь идет не о супертолерантности, а о самой обычной терпимости к отличному образу жизни и отличной позиции. Ведь в данном случае речь не идет о навязывании какого-то поведения людям, которым не нравится гомосексуализм.
Белоголовцев: Как увязать желание меньшинства открыто выражать свою гомосексуальную ориентацию и нежелание большинства видеть выражение этой гомосексуальной ориентации, если мы говорим, опять-таки, о нашей стране, и нежелание большинства принять гомосексуальную ориентацию как норму, в том числе по религиозным соображениям?
Гайнутдинов: Нужно просто общаться и я думаю, что большинство этого негатива, который выражается большинством наших сограждан, идет от незнания, от стереотипов, от навязанных стереотипов, которые в том числе, навязывают и вот подобного рода законодательные инициативы.
Белоголовцев: О каких стереотипах вы говорите, в первую очередь?
Гайнутдинов: Стереотип о том, что гомосексуализм - это болезнь, о том, что это очень плохо. Российское законодательство давно отказалось, во-первых, от уголовной ответственности за гомосексуализм, которая была…
Белоголовцев: Кстати, если вы заговорили о законодательстве, не допускаете ли вы, что эта законодательная инициатива архангельская, это такой некоторый сигнал и пробный шар для некой кампании, которая, возможно, перейдет на федеральный уровень или это такое местное рвение?
Гайнутдинов: Я думаю, что это не пробный шар, а это дальнейшее развитие политики. Ведь преследованию в связи с принадлежностью к сексуальным меньшинствам уже подвергаются различные люди и организации.
Белоголовцев: А эти преследования, они реально есть?
Гайнутдинов: Конечно.
Белоголовцев: Я в своем личном жизненном опыте ни разу не сталкивался с дискриминацией по признаку сексуальной ориентации на работе, например. То есть, в принципе, я не встречал людей, которые бы подвергались этой дискриминации.
Гайнутдинов: И, тем не менее, они есть.
Белоголовцев: То есть, эта практика есть в России?
Гайнутдинов: Однозначно, эта практика в России есть. Уже вынесено решение Европейского суда по жалобе на нарушение Россией права на объединения в связи с решением по делу «Алексеев против России», в котором Европейский суд указал, что, неоднократно отказывая в возможности проведения каких-то мероприятий, Россия нарушил право заявителей и дискриминировала их именно по признаку.
Белоголовцев: Если мы говорим, скорее, о бытовой жизни, о работе, о приеме на работу, о приеме в высшее учебное заведение, дискриминация по принципу сексуальной ориентации, скажем так, в быту, эти примеры есть в России?
Гайнутдинов: В быту? Насколько мне известно, в такой массовой практике, обзоров практики не существует, но речь скорее идет о том, что люди, возможно, не обращаются в суды за защитой своих прав. Но, последний пример - это дело тюменской организации «Радужный дом». Это люди, которые хотели создать свою организацию для того, чтобы иметь возможность общаться, проводить какие-то мероприятия. Наша практика такая, что для этого нужно объединиться и зарегистрировать организацию. Неоднократно им отказывали в этом, и в настоящее время жалоба по этому делу также находится в Европейском суде по правам человека, она коммуницирована, причем очень любопытный отзыв на эту жалобу дало правительство Российской Федерации. То есть, представитель правительства в Европейском суде фактически сказал, что сам факт существования подобного род организации угрожает территориальной целостности России. Каким образом это происходит?
Белоголовцев: Я понял вас, действительно абсурдно.