Сайт проекта «ОВД-Инфо», оказывающего правовую поддержку задержанным на акциях и политзаключенным, выяснил, как живется политическим активистам под домашним арестом.
По данным Верховного суда, в 2013 году российские суды рассмотрели 3455 ходатайств о назначении домашнего ареста и удовлетворили 3086 (89%) из них. Интересно, что в 2009 году под домашний арест отправили лишь 146 лишь.
Согласно Уголовно-процессуальному кодексу, эта мера пресечения избирается «при невозможности применения иной, более мягкой» (подписки о невыезде, чьего-либо поручительства или залога). Поместить под домашний арест могут того, кто, по мнению следствия и суда, может скрыться или помешать расследованию. Также домашний арест может быть альтернативой СИЗО для тех, кто тяжело болен.
Тому, кто находится под домашним арестом, запрещено выходить за пределы жилого помещения, где он проживает, общаться с определенными лицами, отправлять и получать почтово-телеграфные отправления, пользоваться средствами связи и выходить в интернет.
На ногу арестанту надевают специальный электронный браслет, который позволяет контролировать его местонахождение через спутниковые системы ГЛОНАСС/GPS. Информация попадает на специальный аппарат, который сотрудник ФСИН устанавливает в квартире арестованного, а аппарат передает данные на пульт инспекторам.
Адвокат Дмитрий Дубровин, представляющий интересы фигурантки болотного дела Александры Наумовой (Духаниной), рассказал, что, если человек с браслетом отдаляется от источника сигнала, у инспекторов срабатывает сигнализация. Они сразу звонят арестованному, чтобы узнать, где он. Это может случиться и ночью.
Когда у браслета садится батарейка, его должны заменить. Наумовой однажды поменяли браслет на гораздо меньший по размеру, и в пятницу он начал до боли натирать ногу. Инспектор был на даче и, по словам защитника Наумовой Дмитрия Борко, отказался приезжать, утверждая, что склад с другими браслетами откроется лишь в понедельник. Врачи тоже отказались приезжать, узнав, что девушка находится под домашним арестом. В итоге инспектор все же согласился приехать в понедельник (видимо, склад с браслетами работает без выходных).
Для оппозиционных политиков, по мнению авторов статьи, домашний арест может быть хуже, чем СИЗО: они оказываются отрезаны от любой общественной деятельности. Например, в преддверии выборов мэра Москвы Сергею Удальцову фактически запретили даже баллотироваться. Сначала Мосгоризбирком отказывался принимать документы в его отсутствие, а следователи не позволили лидеру «Левого фронта» покинуть квартиру. Потом документы все же приняли, но избирком заявил, что выдвижение, в кандидаты на выборные должности граждан, находящихся под домашним арестом, не урегулировано, и в регистрации Удальцову было отказано.