Путин ответил на вопрос, что теперь делать, — ждать. Вот и все содержание известной пресс-конференции. Нет, конечно, все привычные элементы были на месте: и девушки с плакатами, и шутки, и угрозы, и геополитика с конспирологией, но только это уже совсем не интересно ни ему говорить, ни нам. С точки зрения, скажем так, управленческой, ответ обескураживает: вы у власти 15 лет, все было в ваших руках, а теперь ждем, что нефть отскочит, а экономика сама перестроится? Но с точки зрения политической, это на удивление искренний ответ. Президент страны впервые признался, что от него совсем ничего не зависит. Нефть если отскочит, то не по его велению, а экономика если вылечится, то не его стараниями. О том, что хотел сказать президент, поговорили с публицистом Кириллом Роговым.
Фишман: Президент страны впервые признался, что от него вообще ничего не зависит. Нефть если отскочит, то не по его велению, а экономика если вылечится, то не его стараниями. Насколько моя эта оценка кажется верной?
Рогов: Отличная оценка, по-моему. Мне кажется, что эта пресс-конференция – это был сеанс психотерапии, очень хорошо срежиссированный, выстроенный. Путин попытался сразу сказать про экономику, закрыть тему, потом он говорил: «Ну что вы опять про это? Я же все сказал». Действительно, как правильно подмечено, там было два рецепта, что ждать. Нефть поднимется когда-нибудь, не может же не подняться.
Фишман: Он считает, что через два года
Рогов: Он раньше считал, что через полгода, теперь он отодвинул на два года, в худшем случае, может, подфартит раньше. А пока бороться с Америкой и Западом. Вот такая конференция. Надо сказать, что Владимир Путин очень артистичен, он хорошо поймал аудиторию и имидж, в котором он работает, и вот он работает таким Кашпировским, который гипнотизирует аудиторию, заставляет ее думать, как он, идти по тому треку, который он выстраивает. И есть всякие милые штуки с экономикой, он говорит: «Резервный фонд у нас вырос, 2,4 триллиона рублей». В рублях они выросли-то, а в долларах они упали 7 миллиардов долларов наши резервы в этом году, Резервный фонд и Фонд национального благосостояния. Ну вот такие трюки. Эти трюки требуют, чтобы он руководил всем. Он высказал все, а потом вопросы экономические он очень жестко: «Ну что вы опять?».
Фишман: А в политическом смысле эта программа «сидеть и ждать» какой посылает нам сигнал?
Рогов: Она говорит очень о многом, она говорит, что для Кремля это был такой силы удар и по падению цены на нефти, и по тому, что произошло по валютному кризису, это была неожиданность, и никакого ответа нет. Он старался всю экономическую часть быстро свернуть, чтобы вообще ничего не говорить про экономику.
Фишман: Слово «кризис» было упомянуто один раз.
Рогов: Он сказал слово «кризис», он там говорил, что можно играть словами. Но ясно, что ему пока нечего сказать, они не видят ни развития кризиса, ни что надо делать.
Фишман: Примем эти слова на веру, что делать ничего не будут.
Рогов: Я думаю, что со временем будет делаться. Просто пока еще слишком мало времени прошло, это было неожиданностью, никто не был к этому готов в руководстве. Пока все думают, как остановить рубль.
Фишман: В некотором смысле Владимир Путин сейчас попал в ситуацию, похожую на ту, в которую он попал в декабре 2011 года, когда внезапно увидел большие демонстрации на Болотной площади, тогда он опешил. Сейчас он в похожем состоянии находится?
Рогов: В похожем.
Фишман: Но тогда ситуация развивалась таким образом, что он собрался с силами и понял, что надо делать, и начал действовать.
Рогов: Тогда он выиграл выборы, преодолел это и начал активно давить оппозицию. Сейчас немножко сложнее, потому что рубль, как его ни дави, а с ним ничего не происходит, но я думаю, что в начале января появится какая-то программа. Будет придумано, как заставить, чтобы рубль не двигался на бирже никуда, как это было сделано во время выступления президента. Велели никому не покупать, сказали: «Купите – убьем». И нормально, он стоит. Это очень милый сигнал бизнесу, вот Евтушенков все отдал, мы же его выпускаем, мы же не звери. Если он все отдал, то почему мы его будем держать? В нотках видно непонимание, куда двигаться.
Фишман: А куда в принципе можно двигаться? Мне кажется, что вариантов не так много. Ясно, что то, о чем говорят экономисты, что без структурных реформ, свободы слова, независимого суда, выборов доверия инвесторов и вообще экономическое возвращено не будет. Этот путь кажется невозможным. Еще от Украины надо отказаться. Это первый путь. Второй путь – это наоборот, пойти советским путем, начать печатать деньги, давить оппозицию, запрещать все независимые голоса, в принципе действовать жестче в том русле, в котором Владимир Путин действовал до этого. И третий вариант – то, что он сказал, не делать ничего.
Рогов: В реальности, конечно, путей больше. Но мне кажется, что сейчас такой момент, когда в правительстве и в Кремле пытаются оценить масштаб того, что будет происходить. Скорее всего, с нами будет происходить то, что не позволит ничего не делать. Если это двукратная девальвация рубля, то это огромная инфляция, потому что у нас огромный импорт в потреблении. Если это инфляция и рост цен, обесценение сбережений, сбережения сейчас сброшены, значит, это сильное сокращение потребления, значит, это падение ВВП.
Если посмотреть на сценарий Центробанка, то тот сценарий, который назван стрессовым, единственный как-то отвечает реалиям сегодняшнего дня, потому что в базовом сценарии у нас должна быть нефть 100 долларов и отменены санкции. Это не базовый, это какой-то космический. А вот базовый как раз в районе стрессового, и там предполагается 5% падение ВВП. Это будет все очень серьезное, мне представляется, развитие событий. Придется придумывать какую-то программу, придется искать какие-то пути.
Разумеется, все, что перечислено, свободные выборы – это невозможно, но будут искаться какие-то пути внутри этой политической системы. На самом деле я думаю, что в ближайший год основное внимание будет сосредоточено на том, чтобы сохранить политическую систему. Политическая система была придумана для экономики, в которой постоянно растут нефтяные доходы, она в ней была смонтирована на ходу. И сейчас она затрещит, и надо ее сохранять, надо как-то так обходиться с кризисом, чтобы ее сохранить. Это будет главная тема ближайшего года, я думаю. Может, через несколько месяцев возникнет спрос на некоторые более глубокие размышления, более глубокие ходы.
Фишман: Либерализацию?
Рогов: Вот прийти к Путину и сказать: «Путин, давай либерализацию», он в страшном сне это видел. Но есть какие-то промежуточные, не либерализация либерализацией, а надо умерить аппетиты ближайшего круга, который возглавляет у нас крупнейшие компании в стране, который наносит сейчас максимальный ущерб экономике. «Роснефть», которая должна приносить деньги в экономику, она их выкачивает. Ведь кто у нас экспортер. Почему нет валюты? Потому что экспортеры ее не продают. Кто у нас экспортер? Госкомпания «Роснефть», она забирает рубли, чтобы на них еще купить валюты.
Фишман: Она утверждает, что она этого не делает.
Рогов: Она берет рубли, чтобы закрыть свои какие-то платежи, соответственно, она может свою выручку не продавать на бирже, потому что ей дали рубли, чтобы закрыть дырки. Они не продают на бирже валюту, и это спусковой крючок валютного кризиса.
Фишман: В общем, Владимир Путин будет думать, что делать со своим ближайшим окружением.
Рогов: Один из вариантов, над которым ему придется подумать.