Создатель националистического проекта «Спутник и Погром» Егор Просвирнин рассказал о намерении ФСБ завести на него уголовное дело по статье «Публичные призывы к экстремистской деятельности, совершенные с помощью СМИ, включая интернет».
По словам самого Просвирнина, 2 октября сотрудники МВД доставили его в отделение полиции для дачи объяснений в связи с деятельностью проекта. От дачи объяснений он отказался. После того, как сотрудники МВД взяли расписку об отказе, они сообщили, что отправляют дело в ФСБ, откуда оно и поступило. Создатель сайта отметил, что, по словам сотрудников МВД, дело еще не возбуждено, но вопрос о его возбуждении уже решается. Он также сообщил, что неделю назад ему позвонили из прокуратуры с требованием явиться и дать показания для экспертизы ФСБ.
Означает ли это начало «Русской зимы» для апологетов так называемой «Русской весны» Тимур Олевский обсудил с журналистом Олегом Кашиным.
Олевский: Что это было? Давай попробуем твою версию понять. Как ты себе представляешь происходящее с Егором Просвирниным сейчас?
Кашин: Я так и представляю, как описывает Егор. У меня нет оснований сомневаться в правдивости его рассказа в том смысле, что менты и ФСБ, насколько я знаю, эта история началась вчера, просто вчера его впервые тащили в милицию. Очевидно, это не последний эпизод этого сериала. Я советовал Егору неоднократно на время, по крайней мере, уехать из РФ.
Олевский: Почему именно сейчас? Ведь он так был востребован в марте.
Кашин: Сейчас я приведу сравнение, которое, может быть, обидит Егора. Ни для кого не секрет, что за многими наркоторговцами стоят менты, как правило. И если наркоторговца другие менты хватают, как раз самому задержанному меньше всего оснований полагаться на помощь своей «крыши» милицейской. Если попал в какие-то проблемы, то тебя уже нет, тебя списывают.
Инициативники «русской весны», то есть люди, которые участвовали в ней не по приказу, не по работе, а по энтузиазму своему, это как раз наибольшая группа риска. Кроме Просвирнина, туда входят нацболы, между прочим, которых, я думаю, рано или поздно тоже начнут прессовать не хуже, чем 5 лет назад.
Олевский: Может быть, Сергей Шаргунов? Не хочется никому подсказывать фамилии, но свободная пресса, к счастью.
Кашин: Я готов подсказать фамилию, правда, я ее не помню. Сегодня у меня на сайте монолог такой очень интересный, человек, организатор митинга в поддержку «Новороссии», которого Горбенко и Олейник в московской мэрии сейчас унижают, пожалуй, не слабее, чем когда-то организаторов Болотной, отказывая в митинге в поддержку той же «Новороссии», которую всячески пиарит государственная пропаганда.
Олевский: Это слив «русской весны», если попросту говорить?
Кашин: Слив «русской весны» произошел еще до начала «русской весны», потому что российское государство всегда, делая какой-то шаг в поддержку сепаратистов Донбасса, допустим, потом делало три шага в обратную сторону, а те инициативники и энтузиасты, которые были на стороне, оказывались лишними. Стоит вспомнить судьбу легендарного Игоря Стрелкова, который оказался ненужным, который сегодня, как часто бывает, готов винить только Суркова в своих бедах, не выше, потому что ему еще кажется, что Путин на его стороне. Это, очевидно, неправда, потому что Сурков – не более чем воля начальства. Я думаю, что энтузиасты сильнее всего пострадают, гораздо сильнее, чем те, кто протестовал против участия России во всем этом.
Олевский: Смотри, Егору Просвирнину простили антипредвыборную кампанию Собянина в Москве, когда он публиковал плакаты, мягко говоря, обидные для мэра. Он фактически призывал к митингам и рисовал Собянина с длинными усами, не похожего на славянский тип лица, и прочие всевозможные штуки себе позволял. Его призывали идти куда дальше, чем государство хотело, чтобы шли ополченцы. Но казалось, что ему должны были, это мое дилетантское смешное мнение, мне казалось, что с ним должны были сперва поговорить, ведь он же неглупый. Почему сначала не поговорили, а сразу начали мочить?
Кашин: Ты знаешь, есть такое выражение «телефонное право», оно базируется на том, что на другом конце провода будет знакомый голос. Понятно, что за последние полгода все зачислили Просвирнина в какие-то реальные агенты власти, но знакомых голосов у него нет. Просто пока он был выгоден… Просто, понимаешь, главный герой сайта последние полгода уже не он, а Александр Жучковский известный, который покупает оружие, еду и всякую гуманитарную помощь для ополченцев.
В принципе такие вещи без контроля милиции просто невозможны. Ты не можешь купить бронетранспортер, как они купили, знаменитый. А когда ты уже под колпаком, то вопрос твоей личной судьбы – это воля опера, не очень высокого даже. Поэтому кто будет говорить – бездушная машина? О чем говорить бездушной машине с Егором Просвирниным?
Олевский: Егор Просвирнин, как ни относиться к его политической позиции, человек неглупый, он не мог не понимать, чем для него закончится «Спутник и погром». Наверняка он общался и с тобой. Почему он не остановился раньше, почему он не уехал?
Кашин: Ты знаешь, я забыл исполнителя, но есть такая песня «Кто не сидел, тот не русский». Мы в течение года на эту тему с Егором не раз говорили, и мне казалось, опять же, может быть, он обидится, что он слегка комплексует, он такой борец и так далее, а его почему-то не сажают, его не прессуют.
Олевский: Знаешь, это как с журналистами: плох тот журналист, который не получает угрозы.
Кашин: Разумеется. С его положением, с его текстами главный был вопрос у его оппонентов: «Молодой человек, а почему вы до сих пор не в тюрьме?», потому что других за такое сажают. Вот вам и ответ, противоречия нет, вот он уже сейчас ближе к тюрьме, чем был вчера.
Олевский: Скажи мне, как ты считаешь, возможно такое развитие событий?
Кашин: Легко возможно. Мы знаем многих людей, которые, будучи сегодня фаворитами Кремля, госбезопасности или кого-то еще, завтра оказывались ее врагами и не только посаженными, но еще и убежавшими из страны или пострадавшими физически.
Олевский: А как же такие господа, как коллеги по цеху более-менее талантливые, например, господин Проханов или господин Кургинян, такие люди, которые дух Егора Просвирнина, возможно, поддерживают и по влиятельности, и по знакомству в администрации президента, возможно, более осведомлены о том, что там происходит?
Кашин: Во-первых, Кургинян просил посадить Просвирнина еще два года назад за его статьи про Вторую мировую войну. Как раз кургинянщики – это движение сторонников Кургиняна, оно на Просвирнина писало всякие заявления в течение двух лет непрерывно. А что касается Проханова, я бы тоже не стал его называть каким-то поклонником Просвирнина, потому что это очень хитрый и компромиссный человек, которых вхож к Путину и вечный герой программы Соловьева как раз ровно потому, что он не позволяет себе того, что позволяет Просвирнин – не выбегает за флажки.
Олевский: Интеллигенция в Фейсбуке относится к Егору Просвирнину, либеральная интеллигенция, по крайней мере, со скепсисом и недоверием. В ситуации, если на Просвирнина будет возбуждено уголовное дело, он станет жертвой режима, это, безусловно, политическая статья. Его начнут поддерживать или нет, как ты считаешь?
Кашин: Ты знаешь, я уже видел знаковых либеральных интеллигентов, постов, что статья 280 – это зло, и хоть нам не нравится Егор, то мы за него. Но таких постов были какие-то единицы – Иван Давыдов и кто-то еще.
Олевский: Можно ли расправляться со своими оппонентом руками государства, которое применяет политические репрессии?
Кашин: Разумеется, нельзя. Но ты же понимаешь, что это такая родовая травма 280 и 282 статей, потому что у их истоков стояла буквально либеральная интеллигенция, которая боялась в 90-е коммунофашисткого реванша. И такие люди, как Александр Брод или Лев Пономарев были буквально авторами этой статьи.
Олевский: Когда я читаю Просвирнина, мне бывает иногда страшно, что я там читаю.
Кашин: Как ты считаешь, то, что делает Просвирнин и «Спутник и погром», это как называется?
Олевский: Это называется публицистика на грани радикализма. Я надеюсь, я умею как-то читать тексты, он ее старался не переходить. Действительно отдельная история – это как раз не гуманитарная составляющая «Спутника», а именно поставки ополченцам, которые уже не совсем публицистика, не совсем мнение.
Кашин: Заметь, его привлекают к ответственности не за дело, а за слово. И это та позиция, которую мы можем зафиксировать на сегодняшний день.
Олевский: Это особенность нашего государства, которое слишком многие дела либо приветствует, либо смотрит сквозь пальцы, но очень болезненно относится к словам. Мы не раз это наблюдали.
Фото: facebook.com/oleg.kashin