«Нужно остановиться, иначе после медиа разрушат все остальное»

Макеева: Медиа-форум, конференция, посвященная достижениям медиа, это такое оптимистичное событие, где обычно рапортуют об успехах, а не о сложностях. Сегодняшний день вышел несколько иным, ну и на фоне всех событий в Государственной Думе, тоже к медиа относящимся напрямую, это такая квинтэссенция того, что назревала в последние недели. Как вы оцениваете сейчас ситуацию на медиа-рынке?

Лысова: На ситуацию на медиа-рынке можно смотреть и с экономической точки зрения. Она, к сожалению, такая же не оптимистичная, как общая ситуация в экономике. С учетом того, что вообще медиабизнес в последние годы находятся в стадии серьезной трансформации, и пока что не найдены универсальные рецепты, как дальше развиваться, где будут основные источники прибыли, какие будут основные способы заработка, сейчас многие экспериментируют, пробуют. То есть в принципе и так состояние турбулентности. Надо сказать, что этот законопроект, удививший меня количеством голосов, за который сегодня проголосовала Государственная Дума, такого потрясения для сфер СМИ даже мне трудно вспомнить, чтобы что-то такое за последние годы было.

Макеева: А в чем основное потрясение? Вот сидит человек у телевизора и не понимает, ведь это же хорошо, когда СМИ принадлежат исключительно россиянам, это в интересах страны, это национальная безопасность. Что хорошего в том, что СМИ принадлежат иностранным участникам, как бы вы это объяснили?

Лысова: А я не вижу ничего плохого в том, что СМИ принадлежат иностранным участникам. У нас в последнее время лозунг национальной безопасности стал универсальным способом протащить любую глупость. Достаточно сказать про национальную безопасность – и можно дальше ничего не обсуждать. Я бы хотела спросить эти 434 человека, которые сегодня проголосовали за этот закон, они на иностранных машинах ездить не боятся. Это же иностранцы сделали, а вдруг они там что-то такое подсовывают, вдруг они и там как-то не так влияют.

На мой взгляд, это уже совершеннейшая паранойя и хороший способ манипулирования. Сказал про безопасность национальную – и все, дальше можно не задумываться, в чем она, кого мы опасаемся, чего мы опасаемся. У нас независимость редакции от учредителя установлена законом о СМИ. Почему этот штамп, что хозяин – барин, что скажет, то и будут делать? Я тут прослушала комментарии депутатов, ну они законы плохо знают. Получается так, в законе о СМИ прямо сказано, что редакция осуществляет самостоятельно свою профессиональную деятельность, там сказано, то учредитель не вправе оказывать влияние на работу редакции за исключением случаев, предусмотренных законом и уставом редакции. То есть, если вы боитесь, что какой-то иностранный учредитель вдруг как-то влияет, есть закон о СМИ, можно установить там жесткие рамки.

Я могу сказать про нашу газету, я в ней работаю со дня основания, большую часть этого времени я являюсь главным редактором. За все это время ни разу не то что просьбы, совета, даже мнения о том, как мы что-то освещаем, со стороны наших иностранных акционеров мне не высказывалось.

Макеева: Давайте напомним зрителям, это финская группа Sanoma, которая уже почти год назад заявила о желании продать свои российские активы.

Лысова: Подождите, давайте не будем путать зрителя. У нас три акционера – финская группа Sanoma, американская компания Dow Jones, которая издает газету The Wall Street Journal, и британская компания Financial Times, которая издает одноименную газету. У нас три иностранных акционера и у каждого из них треть.

Макеева: То есть если примут новый закон, это перевернет, в том числе и жизнь газеты «Ведомости» тоже, получается.

Лысова: Пока что это так. Я не знаю, как будут действовать наши акционеры в будущем. Но я хотела бы продолжить свою мысль, почему я считаю этот закон плохим. Я объяснила, почему он бесполезен, на мой взгляд, но он плох с точки зрения того, что инвесторов практически сейчас вынуждают лишиться своих инвестиций, продать свои доли.

Большинство иностранных компаний, извините за прямоту, приходило в российский медиа не для того, чтобы там на кого-то влиять. На кого может повлиять наша газета с тиражом 100 тысяч экземпляров – на 100 тысяч думающих людей? Они и без нас думали и продолжат думать, продолжат во всем сомневаться. Они приходили сюда, чтобы зарабатывать деньги, чтобы инвестировать и зарабатывать здесь деньги. Сейчас фактически их вынуждают отказаться от инвестиций. Это хорошо? Это плохой пример для всех остальных. Как я говорила, начнем с медиа, а потом докопаемся и до автомобилей. Эту паранойю надо когда-то остановить.

Макеева: При этом, если говорить конкретно о судьбе «Ведомостей», никакого завершения сделки, вы об этом что-то знаете, редакция что-то знает? В ближайшее время это планировалось, не планировалось? Насколько я знаю, Sanoma собиралась сделать некое объявление, и казалось, что осенью должно что-то решиться.

Лысова: Это по косвенным признакам было так, но я могу только предполагать, что сейчас этот законопроект может спутать карты и Sanoma. У меня с Sanoma  никакой прямой связи, никакого прямого общения, у нас с акционерами вообще отношения чисто формальные. Sanoma – публичная компания, они не информируют нас о том, меняются или не меняются их планы.

Макеева: То есть это не так, что акционеры общаются с редакцией, есть какое-то обсуждение, в том числе финансовой ситуации? Даже более того, у нас в редакции был разговор, что это же бизнесу нужна газета «Ведомости», и бизнесмены российские могли бы как-то скинуться, например, и таким образом стать владельцами газеты «Ведомости», потому что это им нужно, что они будут делать, если не будет газеты «Ведомости», или будет, но изменится, непонятно в какую сторону.

Лысова: Я не знаю. Редакция в это никак не вовлечена и не должна быть вовлечена. Если у кого-то есть желание в этих обстоятельствах стать владельцем газеты «Ведомости», значит, надо обращаться к акционерам, не в редакцию.

Макеева: Татьяна, высказали, что систему управления медиа и сам медиарынок перетряхивает уже несколько лет. Вы говорите о каком-то параллельном процессе или все-таки последние несколько месяцев, условно говоря, с прошлой зимы ситуация именно на российском рынке стала турбулентно меняться? Увязываете ли вы геополитические изменения вокруг РФ, в том числе с тем, что происходит с медиа рынком, какие законы принимаются?

Лысова: Я уже сказала, я считаю, что это очень тяжелая внешнеполитическая ситуация стала хорошим предлогом для людей решать свои проблемы. Теперь есть прекрасный лозунг «Национальная безопасность, иностранцы – это опасность, кругом враги», придумали какую-то «пятую колонну» и под это дело начинают, как мне кажется, люди либо реализовывать какие-то свои фобии, либо решать какие-то совершенно практические проблемы.

Действительно то, что вы сказали, можно вспомнить закон о рекламе на платных каналах. Это тоже очень серьезное изменение для целого сегмента медиарынка, в общем, он тоже довольно странный, необъяснимый и стремительно принятый. Сейчас, по-моему, многие пользуются сложностью времени для решения каких-то своих задач. Это опасно. Мне кажется, что  все-таки в какой-то момент надо остановиться, потому что потом можно пойти разрушать дальше другие отрасли, другие сегменты. Всегда у кого-то найдутся конкуренты, враги. Национальная безопасность может быть продуктовая, промышленная безопасность, энергетическая безопасность. Можно придумать безопасностей в куче отраслей.

Макеева: Вы чувствуете сокращение конкуренции на рынке?

Лысова: Сокращение конкуренции…

Макеева: Для меня «Ведомости» - не просто главное, а единственное, наверное, деловое издание. Я начинаю с него день. Я бы с радостью читала бы еще деловые издания, но я отдаю предпочтение «Ведомостям», у меня есть этому объяснение мое. Я думаю, что очень многие потребители деловых новостей со мной согласятся. Вы ощущаете сужение этого круга? И хорошо ли это?

Лысова: Во-первых, это всегда плохо, это плохо профессионально, это и плохо для читателей. Если говорить о деловых новостях, это все-таки наша специализация, наверное, нет, не ощущаю. У нас сейчас усилился конкурент РБК, туда ушло много сотрудников «Ведомостей», людей, которые раньше работали в «Ведомостях». Я бы сказала, что РБК сейчас реализует ведомостную школу журналистики. Мы конкурируем отчасти сами с собой, это довольно трудно.

Если говорить об общественно-политической поляне, да, наверное, там конкуренция уменьшилась, но это не наша основная поляна. Скорее, читателю это заметнее, что для кого-то стало меньше площадок интересных, где есть что-то почитать. Но мы пока изменений по нашей аудитории не видим.