Военный эксперт Александр Гольц: отмена Путиным учений означает, что наступления не будет – ограничимся Крымом

Белоголовцев: «США прекращают военное сотрудничество и совместные программы оборонной отрасли с Россией» - что за этими словами реально стоит, если что-нибудь стоит вообще?

Гольц: В январе этого года начальники генеральных штабов двух стран подписали документ, который называется «План военного сотрудничества». Там было предусмотрено 67 мероприятий, небольшие маневры силами до роты и батальона, заходы кораблей, маленькие учения. Регулярно проводятся антитеррористические учения, что мы будем делать в случае, если террористы захватят самолет и полетят на нем из России в США или наоборот. Кажется, это не много, но параллельно работали несколько групп, которые осуществляли обсуждение проблем в наших отношениях, военных отношениях, прежде всего, которые являются очень значимыми. Понимаете, российские руководители и в условиях, когда контакты поддерживаются, готовы выдумывать кучу угроз, исходящих от американской противовоенной обороны, вдруг схватились за концепцию, озвученную еще в 2006 году американцами - быстрый и глобальный удар и так далее. Мы ищем угрозы, впрочем, и американцы тоже, там, где их нет. И эти контакты позволяли хоть чуть-чуть развеять взаимные опасения. Сейчас это исчезнет, и сон разума будет рождать чудовищ.

Белоголовцев: Сейчас срочная новость поступила на ленты информационных агентств: «Путин приказал войскам и соединениям, участвующим в военных учениях, возвращаться в места постоянной дислокации», ссылка на Кремль. Что эти слова могут и должны обозначать? Какой сигнал ими подает Владимир Путин, если эти слова стоит серьезно воспринимать?

Гольц: Как вы понимаете, Россия к своим соглашениям и обязательствам в последнее время относится, мягко говоря, произвольно, что хочу – выполняю, что хочу – не очень. Или ищет какие-то закавыки, которые позволили бы не выполнять это соглашение. Если это отдано всерьез, то это, скорее всего, означает, что Россия уже не будет покушаться на восточные области Украины, что ограничится Крымом. Если речь идет об экспансии восточной области, здесь несколькими сотнями спецназовцев обойтись не удастся и пришлось бы уже всерьез задействовать войска. Но то, что они получили приказ в районы дислокации, скорее, наводит на мысль, что задачи, которые ставились перед этой внезапной проверкой, решены.

Белоголовцев: Я на самом деле раньше времени вас попросил прокомментировать, потому что «Интерфакс» всех напугал, поставив приставку «молния». Речь идет всего-навсего о завершающемся этапе учений, которые проходили на полигоне «Кирилловский» Ленинградской области.

Гольц: Я одну вещь вам скажу: маневры должны закончиться вчера. Дело вот в чем: если Россия остается в рамках международных договоров. Есть такой венский документ о взаимных мерах доверия, там прописано, что большинство маневров должны проходить по плану и нужно заранее информировать другие страны, что эти маневры проходят. И тогда существует процедура посылки наблюдателей. Да, говорит этот документ, могут быть обстоятельства, когда вам хочется проверить свои войска, поэтому вы не будете информировать и нас тоже об этих маневрах, но тогда численность должна быть меньше 40 тысяч. Замминистра Антонов вертелся как уж на сковородке, объясняя разницу, почему заявленная численность 150 тысяч, а в действительности будут действовать только 38 тысяч. Так вот эти маневры, которые происходят без предварительного уведомления, должны быть закончены в течение 72 часов. Волей-неволей сегодня Путин должен решить: либо он оставляет войска, и это у же не выглядит как внезапная проверка, либо отправить их в районы дислокации.

Белоголовцев: Хотелось бы у вас, Александр, уточнить один нюанс. Ежедневно поступают сообщения о некотором блокировании военных частей, с крымской стороны говорят о массовых переходах военных на сторону местной власти, из Киева говорят, что части поддерживают боевую готовность и до последнего готовы отстаивать присягу, в том числе готовятся к штурму. Насколько, по вашим оценкам, много украинских военных в Крыму, насколько они боеспособны, насколько долгое, серьезное и продолжительное сопротивление  они готовы оказывать в случае реального вооруженного конфликта?

Гольц: Я думаю, что крымские власти если преувеличивают, то ненамного, значительная часть украинских военных или передала оружие, или уволилась, или перешла на сторону так называемых крымских властей. В Крыму есть несколько частей, соединений украинской армии. Это, прежде всего, что относится к Черноморскому флоту Украины, есть аэродром, есть полк и есть еще несколько мелких частей. По-моему, в Перевальном была когда-то бригада спецназа.

Следует принять во внимание несколько фактов. Первый – все это происходит в ситуации, когда в украинской армии затеяна радикальная реформа, этот призыв должен был стать последним. С 2014 года  армия становится добровольческой. Второе – служат по месту жительства, недалеко от места жительства. То есть, в основном, эти части укомплектованы крымскими парнями. Представьте себе логику призывника, который находится в Крыму, который знает, что он последний призывник этой армии, и которому предлагают воевать за украинскую присягу. Ну, маловероятно.

Теперь представим себе логику офицеров-профессионалов. Как-то мне очень сомнительно, что они испытывают большие симпатии к Майдану. То, что я знаю, когда общался с офицерами украинской армии, они вообще большого пиетета к власти не испытывают в силу своего не очень богатого, мягко скажем, существования, а уж к Майдану точно нет никакого пиетета и желания побороться за него. Что остается? Остается верность к присяге, если говорить откровенно, простая мысль: если все обернется в обратную сторону, грозит ли мне трибунал. Поэтому большинство нормальных офицеров, как я понимаю, занимают нейтральное положение – склады вооружений не сдам, но… Нет, те, кто продолжают упорствовать, они не собираются воевать, они просто не хотят нести ответственность за то, что передали склады и вооружения российской армии. 

Фото: AP