Майдан курильщика. Как Владимир Путин победил Болотную площадь

В среду, 5 февраля, в Замоскворецком суде Москвы закончился казавшийся бесконечным судебный процесс на восемью обвиняемыми по болотному делу. Никто из них не признал своей вины. Судья объявила, что ей понадобится две с половиной недели, чтобы вынести приговор.

Через несколько часов в «Барклайс-центре» в Нью-Йорке начался концерт правозащитной организации Amnesty International. После Мадонны на сцену вышли Мария Алехина и Надежда Толоконникова, бывшие участницы Pussy Riot, освободившиеся по амнистии в конце декабря. Они читали отрывки из последних слов подсудимых, которые за несколько часов до этого звучали в суде. 

В последний день процесса в суде было человек 200 – столько людей готовы прийти в суд днем в будний день, чтобы поддержать тех, кого, по их мнению, несправедливо держат под стражей и судят. Их единственный способ коммуникации с подсудимыми – скандировать «Свободу!» на улице, хлопать и бить в барабаны – все это слышно на четвертом этаже, где проходит заседание.  

Сами подсудимые не имеют возможности ответить им, но каждый раз спрашивают, сколько там собралось людей, и радуются, когда адвокаты показывают им фотографии забитого холла первого этажа. 

После восьми месяцев судебного процесса прокуроры посчитали, что вина этих восьми доказана и все они заслуживают реальных сроков.

Под болотным делом сейчас, как правило, понимают их историю. Сначала их было 12, но четверо попали под амнистию. До них уже был осужден на четыре с половиной года лишения свободы Максим Лузянин, а Михаил Косенко был признан невменяемым и отправлен на принудительное лечение.

«Материнское» болотное дело гораздо больше: в него, помимо этой «первой волны», входит выделенное в отдельное производство дело против координаторов «Левого фронта» Сергея Удальцова и Леонида Развозжаева, а также грузинского политика Гиви Таргамазде. Они обвиняются в организации беспорядков 6 мая 2012 года на Болотной площади и подготовке других беспорядков.

Таргамадзе в России арестован заочно, а у Удальцова, который находится под домашним арестом, и арестованного Развозжаева суд начинается 18 февраля.

Их подельник Константин Лебедев дал признательные показания и был осужден на два с половиной года.

Кроме этого, болотное дело – это еще и вторая волна обвиняемых в участии в массовых беспорядках: Алескей Гаскаров, Илья Гущин и Александр Марголин находятся в СИЗО, Елена Кохтарева – под подпиской о невыезде. Пятый фигурант Дмитрий Рукавишников был амнистирован в конце декабря. Суд над ними начнется не раньше чем через полтора месяца.

Кроме того, к болотному делу относятся несколько арестованных летом 2012-го года, как выяснилось потом – ошибочно, потому что их вообще не было 6 мая на Болотной. А также не известный никому до декабря прошлого года Дмитрий Алтайчинов, молодой человек, который пошел на сделку со следствием, не был указан ни в каких списках правозащитников и был амнистирован почти сразу, как только начался процесс по его делу.

Вернемся к восьми подсудимым.

Для 22-летнего Ярослав Белоусова прокуроры просят пять лет колонии общего режима. Согласно версии обвинения, он «неоднократно скандировал антиправительственные лозунги», после чего взял в руку «твердый предмет желтого цвета шарообразной формы» и метнул его в сторону бойца ОМОНа, попал ему в грудь, «причинив тем самым сильную физическую боль».

В последнем слове Белоусов в который раз говорил, что на Болотной площади он был в тот день, потому что писал диплом про массовые акции на факультете политологии МГУ. Он женат, у него есть маленький ребенок, видимо, поэтому для него прокуроры просят самый маленький срок.  

Еще для пяти подсудимых прокуратура просит по пять с половиной лет. Для 21-летнего морского пехотинца Дениса Луцкевича – за то, что тот якобы не менее трех раз бросал камни и куски асфальта на площади, одного полицейского ударил рукой, другого схватил за форму и отобрал у него шлем.

Для другого моряка, 23-летнего Алексея Полиховича, – за то, что пытался мешать задерживать людей на площади, отталкивал полицейских, одного схватил за руку и резко убрал ее от другого демонстранта, из-за этого омоновец испытал боль.

Для его ровесника, художника Андрея Барабанова, – за то, что якобы ударил полицейского по голове и по корпусу.

Для Степана Зимина, студента РГГУ, которому 22 года, – за то, что якобы три раза бросил куски асфальта и был на площади в маске.

Для 34-летнего Артема Савелова – за то, что якобы «грубо схватил сотрудника полиции за кисть и запястье руки, а также за форменное обмундирование».

И по шесть лет – для Сергея Кривова и Александры Духаниной.

Духаниной 6 мая 2012 года было 18 лет, сейчас ей 20, он успела выйти замуж и теперь носит фамилию Наумова.

В тот день она якобы не менее восьми раз бросала куски асфальта в сторону полиции. На видео, которое есть в материалах дела, действительно видно, что девушка бросает что-то, ни она, ни ее адвокаты не понимают, почему ей приписывают именно восемь бросков.

Пятидесятидвухлетний Сергей Кривов, как считает обвинение, «взял в захват руки сотрудника полиции» и попытался отобрать у него дубинку, затем схватил за форменное обмундирование другого сотрудника полиции, после чего толкнул третьего бойца ОМОНа и нанес ему «не менее трех ударов по кистям рук», от чего у бойца образовались синяки.

Если судья согласится с прокурорами и назначит то наказание, о котором они просили, эти восемь человек получат такие же сроки в колонии общего режима, какие в прошлом году получали, например, за мошенничество или незаконное приобретение наркотиков в крупном размере.

При этом адвокаты считают, что их подзащитных по сути хотят дважды наказать за одно и то же действие: насилие по отношению к представителям власти можно расценивать как один из признаков участия в массовых беспорядках.

И вообще, в отличие от прокуроров, они считают, что на Болотной были отдельные столкновения демонстрантов в полицией, которые нельзя сравнивать, например, с беспорядками в Лондоне в 2011 году.

Лондонские осужденные, однако, получили по полтора года заключения, самый тяжелый приговор составил два года.

Но возможная строгость наказания и то, что кто-то из протестовавших стал подсудимым только потому, что его смогли опознать, не вызвала бурю солидарности.

На марши и митинги в поддержку политзаключенных приходит меньше людей, чем было 6 мая на Болотной. К суду – еще меньше.

Говорят, что «провал» защиты «узников 6 мая» – в несистематическом внимании. Действительно, полтора года следить за болотным делом куда менее интересно, чем за твитами иностранных журналистов о сочинских гостиницах.

Приговор будет оглашен 21 февраля, за два дня до закрытия олимпиады. По закону судья может освободить всех в зале суда, а может дать больше лет колонии, чем просили прокуроры. Напишут ли о нем все мировые СМИ или он пройдет незамеченным в сравнении со спортивными соревнованиями, неизвестно. Впрочем, как и то, что вообще им может помочь в случае обвинительного приговора.