Ровно год назад, 28 декабря 2012 года, был принят «закон Димы Яковлева», запрещающий усыновление российских детей гражданами США. Его назвали в честь российского мальчика, который погиб по вине приемного отца-американца. Тогда противники запрета устроили многотысячное шествие – «Марш против подлецов». Сегодня в центре Москвы, на Тверском бульваре, тоже прошла акция против «Антисиротского закона», но собрала она всего три десятка человек. Результаты применения скандального закона обсудила с Никитой Белоголовцевым журналист Ксения Дмитриева.
Белоголовцев: Насколько вы можете согласиться, по своему опыту, со словами Ольги Голодец, что практически все дети, которых должны были усыновить в США, сейчас либо уже усыновлены, либо находятся в процессе знакомства?
Дмитриева: Статистика – лукавая вещь. Я не знаю источники Ольги Голодец, но я сталкивалась с тем, что официальная статистика и неофициальная на порядок расходится. В любом случае я считаю, ужасная ситуация, когда у детей уже фактически были родители, и их этих родителей лишили. Мне кажется, в этом кошмар этой ситуации. Достаточно посмотреть на этих детей и родителей, чтобы понять, что им очень плохо.
Белоголовцев: Один из тезисов сторонников этого запрета был следующий: с сиротами у нас проблема, но сейчас, когда Владимир Путин лично к этой теме обратился, когда был принят такой резонансный закон, с этим что-то будет делаться и ситуация будет меняться. Насколько эти предположения или ожидания оправдались?
Дмитриева: В России никогда не усыновляют определенную группу детей, например, по статистике 2012 года, российские усыновители взяли в свои семьи 29 детей-инвалидов, а иностранные усыновители 171 ребенка. У нас не хотят брать детей-инвалидов. У нас не хотят брать детей с перинатальным контактом по ВИЧ и гепатиту С. Все хотят маленьких и здоровых. Таких на всех не хватает. Есть официальная информация, которую озвучил Павел Астахов, что есть очередь из 20 тысяч российских усыновителей, которые хотят взять детей, при этом в российских детских домах содержится 106 тысяч детей. Почему эти 20 тысяч не могут взять хотя бы 20 тысяч, я не понимаю. Очередь на маленьких и здоровых. Иностранцы берут детей-инвалидов. Они берут детей с перинатальным контактом по гепатиту и ВИЧ. Американцы брали детей, которых не брал вообще никто.
Белоголовцев: Вопрос, может быть, прозвучит жестко. Это происходит, потому что разный подход к усыновлению?
Дмитриева: Вопрос важный, потому что по опросам фондов в начале этого года половина россиян не понимает мотивов, по которым иностранцы берут наших детей. Здесь две вещи. Первое – в Европе, например, в Италии на 8 тысяч желающих усыновить детей есть тысяча детей. У них огромная очередь, у них почти нет шансов усыновить ребенка из своей страны. Второе – есть понятие протестантской этики, которое работает в основном у американцев. Эти люди берут детей-инвалидов. Они пришли в мир, чтобы делать добро. Можно сколько угодно над этим смеяться, в это не верить. Я жила в Америке, я видела этих людей. Я видела, как они относятся к детям-инвалидам и детям в целом. Они считают, что бог посылает им возможность дарить свое добро миру. И они этой возможностью с радостью пользуются.
Белоголовцев: Очень многие сторонники закона говорили, что в США, куда действительно уезжало много детей-инвалидов, детей нездоровых и с ограниченными возможностями зачастую берут, потому что это выгодно с финансовой точки зрения, дотации и всего остального.
Дмитриева: Я считаю, что основная причина – то, о чем я сказала. Дотации есть и у нас. Тем не менее, никто не берет… точнее, очень малое количество наших соотечественников. 4% россиян готовы усыновить ребенка. Сколько из них готовы усыновить ребенка-инвалида, я думаю, это сотые процента. Сколько из них реально это сделают, это вообще в микроскоп не рассмотришь. Поэтому мне кажется, долг каждого человека, который живет в этой стране, любыми силами способствовать тому, чтобы в детских домах детей было меньше. Главная проблема состоит не только в том, что осталось очень много американских детей. Проблема в том, что с июля этого года фактически прекращено усыновление в страны Европы, поскольку наша Дума подписала закон, запрещающий усыновление однополыми парами, одинокими людьми, а Верховный Суд в августе разослал разъяснение, которое приостанавливало усыновление в страны, где разрешены однополые браки, по причине того, что может быть дальнейшее переусыновление в однополую семью. В связи с этим в России сейчас по разным данным… например, в Испании около 500 детей ждут, когда их усыновят, с лета. Из них около 50 уже познакомились со своими потенциальными родителями.
Белоголовцев: Это, с вашей точки зрения, получилось случайно и де-факто прекратили иностранное усыновление из-за каких-то законотворческих моментов, или это было сделано специально, просто было желание сделать это чуть более тихо и не натыкаться на массовые протесты, как было в случае с законом Димы Яковлева?
Дмитриева: Я думаю, что скорее второе, потому что наша страна, безусловно, взяла курс, чтобы совсем прекратить иностранное усыновление, но, к сожалению, это никаким образом не улучшает ситуации и никак не помогает детям, которые остаются в детских домах. Они просто остаются в детских домах. Есть неофициальная статистика, согласно которой только 10% выпускников детского дома нормально устраиваются в жизни общества. 30% связываются с криминалом, 30% кончают с собой. Мне очень хочется верить, сейчас Новый год, раньше был популярен жанр рождественских историй, чуда, Олимпиада на носу. Так хочется, чтобы дети накануне Олимпиады, главных праздников, воссоединились со своими родителями. Это была бы такая чудесная, семейная история. Мне кажется, наши власти просто обязаны использовать этот повод.
Белоголовцев: Как вам кажется, почему такое маленькое количество людей сегодня собрались? Год назад это была тема, о которой говорили, что она популярнее политических протестов, а сейчас тема ушла с первого плана и даже со второго и третьего.
Дмитриева: Сложный вопрос. Тогда это был такой информационный повод, а сейчас какое-то равнодушие. Любую тяжелую негативную информацию мы сначала воспринимаем с ужасом, мы шокированы, а потом постепенно привыкаем к ней, живем с ней дальше.
Белоголовцев: Как вам кажется, если государство взяло курс на постепенный запрет на иностранное усыновление, оно планирует ли, способно ли создавать какие-то условия, проводить политику реального стимулирования усыновления?
Дмитриева: Мне сложно сказать, потому что те люди, которые всегда сейчас появляются на телевидении, представители власти, не вызывают у большинства никакого доверия, а их инициативы странные, не только в области усыновления, но и в прочих областях.
Белоголовцев: Проблема в том, что в России сложно с материальной, бюрократической точки зрения взять ребенка, или потому что большая часть населения просто не хочет, не готова, не может делать добро в соответствии с этикой, о которой мы говорили?
Дмитриева: Я думаю, что это сочетание факторов. Интересные инициативы проявляют представители бизнеса. Одна из компаний, «Тольяттиазот», выделяет грант в размере 10 тысяч рублей в месяц ежегодно в течение всего времени, пока ребенок достигнет совершеннолетия, на усыновление ребенка-инвалида. По-моему, это просто замечательная инициатива. Кроме того, теперь эти люди, которые дают деньги на детей-инвалидов, они могут прийти к власти и сказать, мы делаем вот так, а что делаете вы? Это важный социальный механизм. Такие социальные инициативы – очень важная история. Я верю в то, что она способна что-то переломить.