Политолог Федор Крашенниников рассказал Юлии Таратуте о том, почему сегодня утром, 22 ноября, был задержан Евгений Маленкин, один из помощников нынешнего мэра Екатеринбурга Евгения Ройзмана.
Таратута: Федор, скажите, пожалуйста, что в сегодняшнем задержании политического?
Крашенинников: Я думаю, что в сегодняшнем задержании все политическое, как и во всем, что связано с Евгением Ройзманом и делами вокруг него. Я хочу сказать, что Фонд Евгения Ройзмана работал много лет и работал примерно в одной и той же методике, очень спорной, с которой многие не согласны. Я, может быть, не согласен. Но до поры до времени это не вызывало никакого интереса особого. Весь каскад дел против окружения Ройзмана, начиная отделом по «Городу без наркотиков», кончая этим дурацким делом с иконами, это все началось после того, как он вошел в противофазу с нынешним губернатором Свердловской области, господином Куйбышевым и с силовиками. Вот, собственно говоря, что есть политического.
Таратута: Скажите, Федор, мы пытаемся понять, что происходит? Мы все помним, что Евгений Ройзман, у него был конфликт и с губернатором, и с силовиками местными, а потом – выборы мэра города Екатеринбурга. И совершенно очевидно, что Евгению Ройзману позволили выиграть эти выборы в том смысле, что результаты признали. И замглавы президентской администрации Володин буквально говорил о том, что он не против, то есть, давал понять, что Кремль уже как-то смирился с этой мыслью и даже, возможно, вступил в переговоры с Ройзманом, как с человеком договороспособным. Скажите, что происходит сейчас в этой связи? Его же никто не бьет сверху. Это какие-то локальные уколы, что происходит?
Крашенинников: Я думаю, что это локальная война местных силовиков и нашего губернатора, потому что перед выборами губернатор встречался с руководством силовых органов и буквально клялся на крови, что не допустит победы Ройзмана, и силовики тоже ему обещали, что не допустят. И для них для всех это, конечно, какая-то родовая травма, для них это личная обида, личное поражение. Они, конечно, жестоко мстят Ройзману за свое унижение и поражение. То, что нет никакого федерального тренда – это абсолютно очевидно. То, что судья вынес достаточно мягкий приговор вчера – это, конечно, удар по позиции силовиков. Они хотели гораздо более жесткого приговора. И вот, как реакция, они взяли и арестовали того же Маленкина. Я думаю, они давно знали, где он, просто, очевидно, это был такой запасной вариант. То есть, они не хотят прекращать борьбу с Ройзманом, они продолжают его атаковать. Это война будет продолжаться до тех пор, пока не сменится руководство Свердловской области и силовых органов, я так думаю.
Таратута: А как вам кажется, их будут поощрять – и силовиков, и губернатора – в их борьбе с Ройзманом? Или в какой-то момент скажут «Цыц!», потому что нарушается федеральная повестка. Или, наоборот, Москве, центру выгодно, чтобы было такое легкое противостояние, чтобы Ройзман всегда был в тонусе.
Крашенинников: Я думаю, что губернатору давно уже надо было сказать «Цыц!», потому что то, чем он занимается, уже ни в какие ворота не лезет, если честно. Но такое ощущение, что на уровне борьбы башен кремлевских потеряна некоторая управляемость. И есть, условно говоря, Володин, который, может быть, хочет играть в политику, ему интересны какие-то политические схемы, какая-то имитация. А есть крыло силовиков, которые вообще всем этим не интересуются, они по своей программе работают. И нет никого, кто может эти две тенденции как-то свести к одной. Очевидно, что с точки зрения политики Ройзман не опасен для президента, ничего такого страшного не делает и не говорит. И эта вся отчаянная борьба с ним силовиков, окружения – это просто их какая-то личная война. И чем дальше, тем глупее она выглядит, позорнее, я бы сказал.
Таратута: Расскажите, а что происходит сейчас с Ройзманом на посту мэра? Он как себя чувствует, что делает?
Крашенинников: Человек работает, он встречается с людьми, ведет прием граждан. Он превратил эту достаточно пустую бессмысленную должность, наполнил ее каким-то смыслом. Прошлый глава города, который был с теми же полномочиями, был тусклый, совершенно незаметный человек. А Ройзман весь свой собственный ресурс включил в этот пост, он ведет активный прием граждан, пытается как-то участвовать. У нас сейчас идет очень сложный бюджетный процесс в области, потому что бюджет области в очень плохом состоянии, как и во всей стране. Идет мощный секвестр и урезание расходов, которые должен был получить Екатеринбург. Это большая война. И Ройзман в ней выступает на стороне города, естественно. Как глава города, он пытается защитить интересы города. И это еще один повод для конфронтации. Поэтому Ройзман включен у нас здесь во все эти элитные разборки и отношения.
Таратута: Я хотела уточнить. Я понимаю, что он не просто включен, а один из фигурантов и вообще ключевых игроков в этих элитных разборках, и это абсолютно политическая в этом смысле роль. Но помните, когда выбирали мэром Ройзмана, говорили о том, что у вас там так устроено, мэр и сити-менеджер делят между собой обязанности таким образом, что у мэра нет реального набора полномочий. Ройзман за счет чего их добирает? За счет того, что он яркий и поддерживаемый городом политик?
Крашенинников: Именно за счет этого.
Таратута: То есть, ему есть где развернуться, ему есть чем заняться вообще? Или его поставили на такую должность свадебного генерала просто потому, что он – Ройзман, он и никому не мешает?
Крашенинников: Тут сложно сказать, потому что, с одной стороны, развернуться особо негде. Он, конечно, не ключевой игрок просто потому, что у него не те полномочия, чтобы быть ключевым игроком. Он достаточно активный игрок. Я думаю, что это неожиданное развитие ситуации, потому что когда выборы закончились, конечно же, никто не испытывал даже в городской администрации восторга от того, что он выиграл эти выборы.
Но когда речь зашла о борьбе с областью из-за бюджета, выяснилось, что Ройзман, в общем-то, хороший партнер в смысле атаки на структуры области, в смысле выступлений с какими-то заявлениями, он вполне себе оказался востребованным. И на этом он, конечно же, поднимает свой рейтинг, показывает себя с другой стороны, то есть, все, что делает Ройзман последние месяцы на посту главы города – это его переход в некое новое измерение, из такого вот общественника и какого-то специфического человека в достаточно понятного системного политика.
Таратута: Федор, очень хорошо, что вы сами это сказали – понятный системный политик. Как-то изменилась риторика Ройзмана? Всё-таки мы не все его слова отслеживаем так, как вы, наверное, на месте. Он не ссорится ни с кем? Не выступает с какой-то антипутинской повесткой, не ссорится больше ни с «Единой Россией», ни с кем другим?
Крашенинников: Он никогда не выступал с антипутинской повесткой, никогда он не ссорился, во всяком случае, публично с федеральной властью. Попытка сделать из него какого-то оппозиционера была часть кампании по дискредитации Ройзмана, прежде всего. Он – человек, который занимается, с одной стороны, темой наркотиков. С другой стороны, он – видный городской активист с весьма специфической позицией. Как политический активист и политический деятель, ну, это очень спорное определение. Конечно, кому-то в окружении губернатора очень хотелось, чтобы он был оппозиционером, таким ярым ненавистником Путина. Но это неправда, он не такой. Я думаю, что если бы он реально был каким-то жестким оппозиционером, во-первых, он бы, конечно, давно уже сам сидел в тюрьме.
Таратута: И последний вопрос. Как, вам кажется, будут развиваться события вокруг команды Ройзмана – всех посадят или будет такое вечное перетягивание каната, и такой ответный шаг – силовики против…
Крашенинников: Я думаю, что это будет тянуться до тех пор, пока федерация не внесет какую-то ясность с будущим губернатора, с будущим власти Свердловской области. Еще раз говорю, это личная война с Ройзманом и губернатора Свердловской области, и силового блока Свердловской области. Если эти люди сменятся, а если сменится губернатор, то, понятно, что будет смена руководства МВД и т.д., то тогда, возможно, эта ситуация как-то развернется в другую сторону. Я не думаю, что есть ресурс сейчас посадить всех подряд. Я не думаю, что это можно сейчас взять и на местном уровне все прекратить.