Председатель Национального Наблюдательного Совета этнополитического объединения «Русские» Александр Белов рассказал Никите Белоголовцеву о «Русском марше», прошедшем в Москве 4 ноября.
Белоголовцев: Как оцениваете «Русский марш»? Насколько он удался?
Белов: Во-первых, с праздником. Сегодня день Национального единства, день Казанской иконы Божьей матери. И я, пользуясь случаем, поздравляю всех, кто нас смотрит. Я уезжал из дома – естественно, просматривал Твиттер, «Русский марш» уже состоялся к тому моменту во Владивостоке, в Петропавловске-Камчатском. Ну, относительно немногочисленно, но для тех регионов заметно – это 100 и 200 человек. С учетом того, что, например, в Хабаровске были организаторы задержаны. Тем не менее, люди все равно организовались, пошли сами. Только что я приехал из Люблино. Марш масштабный, но, конечно, затянули построение, начался проливной дождь. К сожалению, милиция не хотела реагировать и не давала людям идти быстрее, чем мы построились. И, фактически уже к самому концерту, к митингу, пришлось все очень сильно сжать, потому что начался буквально ливень. И я, честно говоря, сам даже начинаю переживать за собственное здоровье, смогу ли я завтра нормально и эффективно функционировать, потому что я промок насквозь.
Белоголовцев: А кто принял решение об отмене митинга?
Белов: Я вел последнюю колонну. Со мной связались, спросили, так ли это. Реально, я, например, за. То, что до этого были согласованы 14 пунктов нашей резолюции, 14 слов «Русского марша», которые все выступающие должны были о них, так или иначе, рассказывать, как-то обосновывать необходимость именно такого политического манифеста русских националистов. Но, в связи с тем, что это было, на мой взгляд, некрасиво по отношению к людям, которые уже 4 часа двигались. Там некоторые пришли в 11 часов и к 3-м подошли, собственно, к месту проведения митинга. Решено было зачитать, собственно говоря, политическую резолюцию и дальше устроить концерт. При этом у меня нет претензий к людям, которые не остались до самого конца, потому что это просто чревато осложнениями здоровья.
Белоголовцев: Самое противоречивое событие, которое, наверное, произошло во время самого марша – это прорыв. Давайте прямо сейчас еще раз посмотрим, как он происходил, когда, по ощущениям, несколько сотен, ну, по крайней мере, кажется, больше 100 человек сначала пошли навстречу колонны, потом побежали в сторону от улицы Перервы. Вы знаете, кто это? Что это? Почему это и зачем?
Белов: Пошли навстречу…
Белоголовцев: Ну, вот как корреспондент наш сообщал – они пошли сначала навстречу большой колонне, а потом вот так вот побежали в сторону. Ну, и, собственно, видеосъемкой это подтверждается.
Белов: Если речь идет о акции, которая состоялась… Там просто было 2 таких инцидента достаточно сложных.
Белоголовцев: Ну, вот это – первый. Второй – через несколько минут, когда люди побегут в другую сторону через парк.
Белов: Я не буду вас обманывать, мне сложно сказать про эту вспышку, потому что я шел в конце, вот этого я, например, не видел.
Белоголовцев: Вот это вот второй эпизод, он через несколько минут, но людей меньше.
Белов: Да это понятно, что это произошло. Дело в том, что во время движения колонн. Значит, там была колонна национал-социалистов, так называемый «черный блок». Они предварительно согласовывали с организаторами свое участие, обговаривался формат их участия, лозунги и так далее. Тем не менее, во время проведения ими были допущены нарушения, я трижды делал предупреждения о том, что то, что они скандируют, не соответствует целям, заявленным в заявке, не соответствуют решению оргкомитета и, соответственно, в отношении них сотрудники полиции могут применить силу. Это было сделано. То есть ОМОНу был дан приказ задержать ряд участников, которые выкрикивали лозунги, которые не совместимы с нашими целями и касались Третьего рейха и прочее. С одной стороны, понятно, что каждый может самовыражаться как угодно. Но, с другой стороны, есть определенный формат, если мы участвуем в чем-то коллективном, то надо соблюдать общие правила. И, насколько мне известно, сейчас все-таки было задержано порядка 5 человек.
Белоголовцев: 30 человек, сообщает официальная информация.
Белов: 30 человек. Смотрите, там еще какая нехорошая ситуация: некоторые были задержаны до «Русского марша», почему-то целой группой. Я думаю, даже, на самом деле, больше по непонятным причинам. Из Московской области которые подъезжали централизованно, их около метро прямо завернули и доставили в отделение. То есть, они вообще в марше не приняли участие.
Белоголовцев: Скажите, пожалуйста, Александр, у многих наблюдателей возникали вопросы относительно законности целого ряда лозунгов, которые самые разные люди выкрикивали во время самого марша. То есть, например, главный редактор канала «Russia Today» Маргарита Симоньян сказала, что в какой-то момент мы отключили полностью звук с «Русского марша», потому что выкрикивавшие нарушали не один десяток российских законов. Наши коллеги также сообщали о том, что очень много было откровенно экстремистских заявлений, призывов убивать определенные группы граждан, представителей определенных национальностей. Ну это то, что слышали мои коллеги, я склонен им доверять.
Белов: Смотрите, я разговаривал с Павлом Лобковым. Он так удивительно спрашивает: «Вы что, тоже поддерживаете вот этот лозунг – «Смерть кавказским террористам?». Да, поддерживаю.
Белоголовцев: Я же не спрашиваю, поддерживаете.
Белов: Это не незаконный лозунг - «Смерть кавказским террористам». Это нормально, мы выступаем тоже за смертную казнь для любых террористов, в том числе, для кавказских. Ну, они решили выделить кавказских.
Белоголовцев: А кроме «Смерть кавказским террористам» ничего больше не звучало?
Белов: Были лозунги извращенцев: «Любить Кавказ, любить». Но это молодежь, как правило, несовершеннолетняя. Много раз объяснял, что этого делать не следует, но заткнуть рот, завязать повязкой, к сожалению, невозможно. Эта кричалка, она, к сожалению, получила большое распространение на маршах, на футбольных матчах и вообще. Ну, кому-то нравится любить Кавказ – пожалуйста.
Белоголовцев: Скажите, Александр, в очередной раз…
Белов: Но вообще, лучше, конечно, избавляться от нецензурной лексики. Стараемся это делать, но наши возможности, они тоже ограничены. То есть идет молодой человек и группа с ним – 10 парней, они внутри колонны начинают заряжать. Значит, если оттуда выдергивать – это сразу посеется хаос и т.д.
Белоголовцев: Но заряжает-то обычно, давайте будем честными, не 10 человек, а колонна целиком.
Белов: Нет. Если бы вы присутствовали на таких мероприятиях, один человек может легко… и это будет подхвачено, потому что люди хотят какого-то экшена.
Белоголовцев: Но если подхвачено, это значит, что скандируют не 10 человек внутри колонны, а гораздо большее число людей.
Белов: В итоге, да. Начинают, и люди подхватывают. Люди, на самом деле, редко отдают отчет, что они скандируют, потому что психология человека, находящегося в группе – она абсолютно другая.
Белоголовцев: То есть вам кажется, что люди, которые пришли на «Русский марш», не отдавали себе отчета в том, что они скандируют?
Белов: Кто-то отдавал, кто-то скандировал, потому что все скандируют. Это общеизвестно.
Белоголовцев: Смотрите, на «Русском марше», как всегда, крайняя…
Белов: Там были разные колонны, абсолютно разные.
Белоголовцев: Крайне разная публика. В начале идут люди с флагами, стилизованными под иконы и с крестами.
Белов: Это херувимы, в основном, да.
Белоголовцев: Далее идут люди с коловратами, скандирующие «Славу Перуну, славу Сварогу», далее идут люди, скандирующие национал-социализм и т.д. Тот же самый Павел Лобков, с которым вы говорили…
Белов: На самом деле, порядок несколько не такой. Впереди, действительно, были херувимы, сегодня день Казанской иконы Божьей матери, и оргкомитет им согласовал, что они первые. Потом идет основная колонна, это колонна – огромный флаг и колонна этнополитического объединения «Русские». За ними идет колонна партии националистов. Только потом идут те люди, которые прославляют «Слава роду» и т.д. И то они шли, по-моему, за МБП. После них, опять же, чтобы не было столкновений, шла Экологическая партия, какое-то движение за здоровый образ жизни и только потом социал-националисты.
Белоголовцев: Вам важно, чтобы эти люди договаривались между собой?
Белов: Я стараюсь сделать по максимуму возможным, чтобы люди договаривались. Не все, к сожалению, могут держать слово, как показала практика. Но большинство держит, большинство ведет себя в рамках, и в данном случае, я бы советовал ориентироваться на большинство, а не на девиантное поведение молодых людей, которые недавно закончили школу, им хочется себя показать, как-то сверхъестественно, что им можно то, что нельзя другим.
Белоголовцев: Вы расстроились, что Алексей Навальный не пришел на «Русский марш»?
Белов: Знаете, когда он опубликовал свой пост, где-то за несколько минут до этого я ехал за городом, мы с ним созвонились, обмолвились несколькими словами. Это абсолютно правильное решение. Во-первых, нас постоянно укоряют, что вы слились под Навального и т.д. Я, честно говорю, его действительно поддерживал абсолютно искренне, когда он баллотировался на пост мэра Москвы. Я считаю, это достойный кандидат. Но это другой сегмент политики. То есть, вот националисты – это большой достаточно, но другой сегмент политики. Алексей Навальный работает, может быть, частично на этом поле, но не совсем. Мы стараемся обобщить интересы и взгляды всех националистов. Алексей – это человек, который работает для большинства. То есть, то, что декларирует он и формат «Русского марша» – пока это не одно и то же. Поэтому, «Русский марш», безусловно, он сам заинтересован, чтобы он шел ближе к центру, а не уходил в крайности. И я даже в этом заинтересован, и большинство руководителей, оргкомитета «Русского марша», коалиция, конечно, тоже в этом заинтересованы. Но мы не можем бросить людей, сказать: «Вы знаете, у вас неправильные мысли, давайте их мы обрежем, а будете говорить только мы то что скажем». Мы против такого навязывания, что ли. Мы за свободу. Мы предоставляем возможность всем русским людям в этот день выйти. Чем больше людей выйдет простых, обычных москвичей – тем лучше.
Белоголовцев: А вам никогда не казалось и не кажется, что участие Навального, каких-то, может быть, других политиков, скажем так, федерального уровня могло бы как раз изменить принципиально образ «Русского марша» в глазах значительной части общества. Ведь так получается, я не говорю, справедливо это или несправедливо, но «Русский марш» действительно огромным количеством людей воспринимается, как, скажем так, люмпенизированное радикализированное мероприятие.
Белов: Я бы перефразировал. Наоборот, участие в «Русском марше» большого количества обычных представителей общества сделает возможным и участие других политиков, потому что политики, они, по большому счету, никуда не ходят. То есть, понятное дело, что люди, которые завязаны на власть, боятся связываться с тем, кто может покричать: «Путин – вор!». Например, около трибуны скандировали: «Путин – вор». Естественно, никакой Рогозин, Журавлев, Алексей там бы уже не появились, это очевидно. С другой стороны, люди, которые радикальные национал-социалисты, различные очень резкие лозунги, конечно, не дают возможность прийти туда Алексею Навальному или, не знаю, Илларионову, например. Хотя, может быть, в чем-то он тоже с нами согласен. Но вообще политически окрашенные мероприятия – они всегда достаточно радикальные. Если вы побываете на левых мероприятиях – там тоже свои завороты: казнить всех олигархов и т.д.
Белоголовцев: Это понятно. У вас, собственно, левые тоже шли с «Отнять и поделить»
Белов: Это не совсем левые, это такие…
Белоголовцев: Национал-большевики. Смотрите, у меня есть некоторое количество друзей, с которыми я разговаривал накануне «Русского марша», и от некоторых слышал примерно следующий пассаж, что: в чем-то разделяю взгляды, и действительно не нравится миграционная политика, и действительно хотелось бы заявить о своей национальной идентичности и т.д., но пойти туда, чтобы оказаться рядом с людьми в медвежьих шкурах, чтобы оказаться рядом с коловратами, чтобы фотографироваться рядом с зигующими подростками (это цитата из Алексея Навального), мне категорически не хочется. Вас не смущает и не расстраивает, что вы действительно отсекаете очень большую часть людей, которые могли бы там оказаться?
Белов: Да, меня это, откровенно скажу, расстраивает. Я обещаю, что буду работать над этим.
Белоголовцев: А как?
Белов: Пропагандой и усилением еще раз наших организационных функций. Дело в том, что мы давали слишком много свободы, я думаю, что в следующем «Русском марше» барьеры будут поставлены.
Белоголовцев: Вы кого-то будете не пускать на «Русский марш»?
Белов: Будет определен формат – кто, как строится. Некоторые колонны, возможно, больше не будут принимать участие в связи с тем, что они не соблюдают договоренности. Мы тоже заинтересованы в том, чтобы националистов воспринимали нормально, потому что мы не страшные, наши идеи абсолютно вменяемые, они не расходятся с какими-то конвенциями прав человека или с Конституцией Российской Федерации. Они интересны. Они, может быть, где-то местами экстравагантны, но они отнюдь не утопичны и не маргинальны. И, действительно, мы заинтересованы в том, что больше простых москвичей. Здесь важно соблюсти вот эту золотую середину, чтобы не потерять то, что мы имеем и приобрести новое. Потому что можно погнаться за одним и потерять свое, и ничего не получить. Это сложно. Это сложный политический момент. Будем стараться двигаться в этом направлении. Возможно, потребуется помощь даже того же Навального или других политиков.
Белоголовцев: Согласны ли вы с оценкой, что «Русский марш» в этом году получился гораздо более политизированным? Во-первых, он, как говорили многие, и мне кажется, это абсолютно справедливо, приобрел ярко выраженный оппозиционный окрас, и выступления против нынешней действующей власти звучали гораздо чаще, чем раньше – это во-первых. Во-вторых, был ряд таких политических требований, как: а ну-ка давай уезжай отсюда, о введении виз, свободу политзаключенным и конкретным политзаключенным, как некоторой общности. И, в общем, «Русский марш» как-то странно стал гораздо больше походить на прочие оппозиционные акции. И меньше – на «Русские марши», с которых все начиналось.
Белов: Как ни странно, я бы здесь сказал, обратил бы внимание на то, что в этом году «Другая Россия» решила принять участие в «Русском марше», при этом, она не принимала в акциях Болотной оппозиции, потому что они, по мнению руководства «Другой России», были недостаточно радикальны, не называли вещи своими именами. И в чем-то, вот я в этом плане с национал-большевиками согласен. Действительно, русские националисты настроены более радикально к действующей власти. Мы не признаем легитимности действующей Думы и действующего президента. Но мы выступаем не за сохранение вот этой структуры: давайте заменим Путина и все. Ничего не изменится. Давайте заменим всю систему. Надо изменить и федеральное устройство, и Конституцию. Россия должна стать унитарным государством. Национальные республики должны быть упразднены. Все равны.
Белоголовцев: А вам не кажется, что вы этим отсекаете, опять-таки, снова значительную часть людей, которые, ну, в общем, сочувствуют правым идеям, может быть, но при этом считают для себя нормальным выпить пива с президентом Путиным, говорю о футбольных фанатах, например?
Белов: Многие из тех, кто выпил с ним пива, уже сидят сейчас, потому что приехали к себе домой, и ЦП уже ими сразу же занялось, поэтому пить пиво с Путиным – это не всегда на пользу.
Белогородцев: А откуда у вас эта информация? Я, честно говоря, раньше даже не слышал.
Белов: Те ребята, которые присутствовали, в свое время, после Манежки на переговорах с Владимиром Владимировичем, из них многие получили срока уже. Некоторым даже приходилось советовать адвокатов и т.д. Это ничего не гарантирует. Знаете, как чай с Муссолини, такой фильм есть замечательный. Англичанка жила в Италии, один раз попила чай с Муссолини, потом думала, что он – друг, на самом деле, была изолирована и т.д. Поэтому здесь эти примеры – они лишние. Этим мы никого не отсекаем. Мы, наоборот, должны, в том числе, даже действующей власти, давать какие-то новые идеи, новые тренды, может быть, она попытается что-то использовать. Она, кстати, частично это делает. Но как-то поддакивать, быть серенькими, незаметными так, чтобы привлекать всех – так не бывает. В политике – это просто смерть. Это можно себе позволить, если ты уже у власти, если у тебя огромный аппарат, куча денег и т.д. А когда у вас ничего нет, кроме желания, пассионарных людей, пассионарных соратников и, собственно говоря, идей, то нужно, наоборот, достаточно радикальные вещи, тогда можно продвинуться как-то.