Заместитель мэра Москвы по вопросам социального развития Леонид Печатников о лагере для мигрантов в Гольяново.
Печатников: Стас, я опять вынужден вас поправить. В моей, как вы выразились, юрисдикции находится только легальная миграция. Дело в том, что нелегальные эмигранты никоим образом к юрисдикции мэрии Москвы не относятся. Мы выдаем квоты на привлечение рабочей силы, иностранной рабочей силы, и таким образом легализуем то, что называется привлечением мигрантов. Все, что вы видели в Гольяново, и то, что вы увидите, наверное, не раз – все эти облавы на рынках, депортация гастарбайтеров – все это функция Федеральной миграционной службы и МВД.
Натанзон: Инициатива была не из мэрии?
Печатников: Что значит «инициатива была»?
Натанзон: Инициатива создания этого лагеря в Гольяново.
Зыгарь: Отделить зерна от плевел: нелегальный от легальных.
Печатников: Мы отделяем эти зерна с самого начала, потому что мы привлекаем к работе легальных мигрантов. Но когда начали выявлять нелегальных мигрантов, когда этот вопрос в обществе стал таким острым – легальные они, нелегальные, они во многом нелегальными становятся не по собственной вине, они приезжают сюда за куском хлеба, они ведь не из радости едут сюда – тогда встал вопрос о том, куда девать этих людей, они же люди, которые попали в эту очень сложную ситуацию. Иногда не по своей вине. Мы же понимаем с вами, что, скорее всего, это вина, прежде всего, добросовестных работодателей, посредников, по сути, работорговцев, к которым они попадают в сети. Тогда мэрия Москвы включилась, чтобы создать им хоть какие-то условия, которые в лагере Гольяново (поверьте мне, я просто это видел) были лучше бытово, чем то, в каких условиях они жили на этих рынках и на этих производствах.
Зыгарь: То есть организатором лагеря, все-таки, было московское правительство?
Печатников: Нам надо было, когда к нам обратились силовые структуры… ведь это же люди.
Зыгарь: То есть все-таки вопрос был по адресу?
Печатников: Вопрос был по адресу наполовину.
Натанзон: Развивая вопрос, по адресу или не по адресу, хочу все-таки понять, будете ли вы развивать этот мегапроект по созданию лагеря?
Печатников: Мы не собираемся развивать мегапроекты по созданию лагерей для мигрантов, потому что мы предпринимаем все возможные усилия, чтобы минимизировать нелегальную миграцию.
Натанзон: Но это же вы понимаете, не под властью Москвы – минимизировать нелегальную миграцию. Во власти Москвы – с ней бороться. Все-таки хочется понять: вы его ликвидируете, создадите новые? Потому что мигрантов явно больше, чем вмещает Гольяново.
Печатников: Конечно. Вот сейчас мы ищем места для Федеральной миграционной службы, они к нам с этим обратились. Мы готовы передать им некоторые бывшие пионерские лагеря, чтобы они это организовали.
Кремер: А сколько нужно таких территорий, чтобы удовлетворить спрос?
Печатников: Не знаю.
Кремер: Ну, на данный момент? Вы же обсуждаете это с миграционной службой?
Печатников: Все зависит от того, о чьем спросе мы говорим.
Кремер: Спрос миграционной службы.
Печатников: У самих мигрантов этого спроса нет никакого. Они готовы находиться там, где находились
Натанзон: В любом пионерском лагере.
Печатников: Да, вы же понимаете.
Кремер: К вам обращается миграционная служба. Поэтому я говорю, прежде всего, про их спрос.
Печатников: Во всяком случае, сейчас нам хотелось бы ликвидировать остатки этого лагеря в Гольяново. Сейчас мы будем создавать какие-то лагеря для перемещенных лиц, что называется.
Кремер: Сколько?
Печатников: Не знаю. Пока создаем первый на 400 человек.
Натанзон: Где именно?
Печатников: Мы собираемся это сделать в Подмосковье. Не могу назвать адрес, потому что не хочу… просто пока не знаю…
Лобков: Чтобы местные жители не взбунтовались раньше времени.
Печатников: Да. Но они вряд ли будут бунтовать. Пионерские лагеря вдали от населенных мест.
Кремер: Но они уже бунтовали.
Печатников: Но ведь всюду у нас бунтуют местные жители, это понятное дело. Что вы предлагаете? Мы с вами должны понимать, что это люди, они такие же, как и мы с вами. И все равно их надо кормить, им нужна крыша над головой хотя бы до момента, пока их депортируют. Но оставлять их просто под небом голубым – ведь, наверное, это тоже неправильно. Или их надо отпускать, чтобы они снова растворились в гуще москвичей?
Зыгарь: Ваш коллега по правительству Максим Ликсутов предложил, видимо, как-то отчасти заходя на вашу территорию, если не ошибаюсь, депортировать мигрантов, причем легальных мигрантов, если у них будет два административных правонарушения, в том числе, например, когда они водят свой автомобиль. Совершил два проступка – депортирован. Как вы оцениваете такое предложение? За что вы бы могли предложить депортировать мигрантов?
Печатников: Так случилось, что я некоторую часть своей жизни был во Франции, я там работал. И проблема эта пришла во Францию даже раньше, чем к нам. Там закон достаточно жесткий. Если человек находится на территории Франции незаконно, то он подлежит депортации, даже если он при этом ничего не нарушал. Поэтому моя позиция – жестче, чем у Ликсутова, или мягче – но я считаю, что если человек нелегально находится на территории другой страны, то это одно должно являться основанием для его депортации.
Зыгарь: А если легально, но нарушил?
Печатников: Если легально и нарушил – к нему отношение должно быть, как и к российскому гражданину, поскольку у него есть все права, такие же, как у российского гражданина. Это моя позиция. Но поверьте мне, легальных мигрантов в Москве – если все легальные квоты будут реализованы, квоты Москвы и квоты ФМС – их будет максимум 400 тыс. человек. Для 15-миллионного города, поверьте, вы их не заметите, если они все будут легализованы. Поэтому моя позиция, если вы спрашиваете об этом: нелегальный мигрант должен депортироваться только по факту своей нелегальности, а легальный мигрант, у которого документы в порядке, к нему должны применяться те же законы, что и к российскому гражданину на период его законного пребывания в стране.
Зыгарь: Город опустеет, если всех нелегалов депортировать, останутся те легальные, которые, как вы говорите, мы даже не заметим.
Лобков: И будут газоны перекладывать каждые три года или плитку каждый год.
Печатников: Давайте до этого чудесного времени доживем, тогда посмотрим, как будет. Что же гадать?