Никита Белоголовцев обсудил возможность запрета на донорство крови для гомосексуалистов с заведующим отделением трансфузиологии Федерального научно-клинического центра детской гематологии, онкологии и иммунологии имени Дмитрия Рогачева Павлом Трахтманом.
Трахтман: Прямого запрета на сдачу крови для каких-то групп населения не существует в нашей стране с 2008 года, когда был отменен запрет на сдачу крови для людей нетрадиционной сексуальной ориентации. То, что в последнее время к этому приковано огромное внимание, наверное, имеет какой-то политический подтекст, с точки зрения медицинского сообщества эта вспышка достаточно странная.
Белоголовцев: С точки зрения медицинского сообщества, как это может происходить на практике? У человека, который захотел сдать кровь, спрашивают: «Скажите, а вы случайно не гей или лесбиянка», или как?
Трахтман: Давайте я немножко издалека подойду к ответу на ваш вопрос, ответов может быть несколько. Я могу ответить с точки зрения человека, могу ответить с точки зрения специалиста, отвечающего за безопасность крови, которая переливается пациентом. С точки зрения человека, оправдать такой вопрос невозможно, никого не интересует личная ориентация, никого не интересует кто с кем спит- это во-первых. Во-вторых, как вы совершенно правильно сказали, проверить эту информацию не предоставляется возможным, особенно в тех странах, где отношение к людям с нетрадиционной ориентацией, настороженное, где есть шанс или риск, что человек скроет свою истинную ориентацию. Таким образом, простой ответ на этот вопрос не дает ничего в плане безопасности. С точки зрения медика ответ не столь однозначный. Да, существуют группы риска, в которых вероятность встретить человека, инфицированного тем или иным заболеванием, выше, чем в среднем популяции. К таким группам риска без сомнения относятся наркоманы, инъекционные наркоманы, работники сексуальной индустрии, люди, ведущие беспорядочный половой образ жизни. Гомосексуалисты попали в эту группу достаточно давно, это начало 80-ых годов, когда произошла вспышка СПИДа. Именно тогда был введен такой запрет в очень многих, если не сказать, в большинстве стран. Прошло время, во-первых, немножко изменилось отношение к людям с нетрадиционной сексуальной ориентацией, во-вторых, изменились методики выявления этих болезней, в-третьих, изменилось само отношение к беспорядочной половой жизни.
Белоголовцев: Если я понимаю, кровь все равно проходит проверку, в том числе и на все заболевания. То есть здесь такая превентивная мера, мол, скажи нам, пожалуйста, если ты гомосексуалист, чтобы мы зря деньги на проверку не тратили или как? Зачем это?
Трахтман: Без всякого сомнения, любой компонент крови, который попадает в клинику, проходит двухступенчатую проверку на наличие в них декретированных определенных инфекционных заболеваний. Проблема заключается в том, что эта проверка не дает 100% гарантию, как и все в медицине. Существует так называемый «период серонегативного окна или период окна» в зарубежной литературе, в течение которого существующие методы выявления инфекционных заболеваний не позволяют еще выявить, а человек уже болен. Этот период весьма незначителен, для ВИЧ-инфекции он составляет 12-14 дней, тем не менее, он существует. Поэтому любой донор в любой стране мира перед тем, как сдать кровь, подвергается интервью. Ему задают вопросы, направленные на то, чтобы отсечь людей, имеющих по тем или иным причинам более высокий по сравнению с другими риск развития инфекционных заболеваний.
Белоголовцев: Если человеку отказано в сдачи крове на основании его сексуально ориентации, он имеет ли право обжаловать, написать жалобу, подать на это в суд? Были ли такие случаи в практике?
Трахтман: По существующему в нашей стране закону отказать на основании вопроса: не гомосексуалист ли вы, незаконно. Такого отказа не может быть, это впрямую нигде не написано. Не существует ни одного нормативного акта, запрещающего в нашей странелюдям с нетрадиционной сексуальной ориентацией сдавать кровь. Это искусство врача задать вопрос так, чтобы выяснить. Гомосексуалисты так же, как и лесбиянки, как и проститутки, бывают разные. Если у человека есть очень ограниченный круг общения, есть постоянный партнер в течение последних 20 лет, он ничем не отличается по риску передачи или заболевания каким-то инфекционным заболеванием от нас с вами. Человек, характеризующийся высоким промискуитетом, имеет риски передачи инфекционных заболеваний на порядки выше, чем люди, пусть и нетрадиционной сексуальной ориентации, но ведущие жизнь с одним постоянным партнером.
Белоголовцев: В этой связи ссылаются многие на зарубежный опыт. Есть ли он этот зарубежный опыт?
Трахтман: Да, этот опыт есть. До сих пор мне приятно было сказать, что наша страна находится в ряду очень небольшого количества стран, их всего 7, где людям с нетрадиционной сексуальной ориентацией разрешено сдавать кровь. Существует очень ограниченный перечень стран, их 12 или 14, в которых существуют временные ограничения для людей с нетрадиционной сексуальной ориентацией. Требуется определенный промежуток от 3 до 12 месяцев с момента последнего контакта до того момента, когда ему разрешено быть донором. В большинстве развитых стран существует такое понятие «банк для гомосексуалистов» В США, Великобритании, Германии гомосексуалистам кровь сдавать запрещено, это пожизненный запрет, с одной стороны. С другой стороны, в большинстве перечисленных мною стран в настоящее время проходит процедура отмены этого запрета. Да, прошло 15 лет с момента по поводу истерии вокруг СПИДа, да, люди научились А- предохраняться, Б- медицина не стоит на месте, появляются более точные способы диагностики раннего выявления заболевания. Третий пункт, наверное, тоже немаловажный, - доноров не хватает всегда. Отказывать людям просто так, из-за того, что у них был такой опыт 20 лет назад, в США наиболее жесткая позиция, там запрещено сдавать кровь донорам, имевших однократно контакт с мужчиной в течение последних 30 лет.
Белоголовцев: А в Америке это простое интервью?
Трахтман: Это простое интервью. Это интервью в письменном виде, вы должны поставить галочку да или не.
Белоголовцев: Но ведь это при желании, не важно, какие у человека есть мотивы сдать кровь, это довольно легко обходится.
Трахтман: мы возвращаемся к первым моим словам, что проверить это невозможно. Поэтому существование такого вопроса оправдано в обществе, где отношение к людям нетрадиционной сексуальной ориентации весьма толерантно, где нет нужды это скрывать. В обществах, к сожалению, к которым относится наша страна, где отношение, мягко скажем, настороженное сложно поверить, что все дадут правдивый ответ- это первое. И второе- мне как гражданину очень сложно себе представить, что появляется некая сегрегация. При этом эта сегрегация возникает не на основании медицинских данных, и как это ни смешно, до настоящего времени не удалось получить медицинскую информацию, которая подтверждала бы, что использование кровь от доноров гомосексуалистов увеличивает риск заражения какими-то инфекциями. Такой научной информации нет, все это основано на страхе перед эпидемией СПИДа, возникшей в 1982-1983. К сожалению, медицинское сообщество весьма косное, запрет принять достаточно просто, а вот отказаться от запрета- это очень сложно, требует большого времени.
Белоголовцев: Если такой пакет законов будет принят, с вашей точки зрения, как отреагирует на это медицинское сообщество? Я имею в виду в практическом плане, эти законы на практике будут вами и вашими коллегами соблюдаться?
Трахтман: У меня есть мое собственное ощущение, я считаю, что эти люди ничем не отличаются от других людей, им позволено все то же самое, что позволено другому человеку. Когда вы меня пригласили на интервью, я спросил своих коллег, более того, я даже спросил своих некоторых пациентов. Мнение разделилось 50 на 50, половина считает, что гомосексуалистам нельзя сдавать кровь, вторая половина считает, что это не имеет никакого значения при условии, что эта кровь будет проходить все те же этапы тестирования. Отношение, думаю, будет сложное. Без всякого сомнения, это ограничение должно приниматься, не основываясь на семиминутных политических решениях, а только на данных доказательной медицины. Еще раз подчеркиваю: этих данных нет, ни у одной страны мира этих данных нет. Прежде чем принять это решение, требуется значительное количество исследований.
Белоголовцев: Может, вам известно, с врачами консультировались?
Трахтман: Нет. С врачами не консультировались.
Белоголовцев: Возможно ли, если примут такой закон, то врачи на человеческом уровне будут закрывать за это глаза? Это наказуемо, кстати?
Трахтман: Это наказуемо. Врачебная специальность, как это ни смешно, очень близка к военной. Существует понятие «приказ», если есть приказ, врач обязан ему следовать. Подразумевается, что все эти приказы приняты не просто так, а под каждым из них лежит значительная работа, научная, статистическая. К сожалению, это не всегда так. Очень много зависит от врача в данном случае, потому что решение принимается на основе ответов в интервью, можно задать вопрос, можно не задать.
Белоголовцев: То есть, нет обязанности задать вопрос?
Трахтман: Нет.