Один из лидеров «Левого фронта» Алексей Сахнин уехал из России и попросил политического убежища в Швеции. Он опасается уголовного преследования по «Болотному делу». Как считает Сахнин, ему грозит арест, хотя никаких официальных обвинений ему не предъявляли. Алексей был с нами на прямой связи по скайпу.
Сахнин: Было не так много вариантов, я искал страну, достаточно безопасную, чтобы в ней можно было активно действовать и оказаться максимально нужным товарищам, которые остались на свободе, и тем, кто, к сожалению, находится в тюрьмах. Я искал страну, в которой сильны традиции демократического левого движения. Это далеко не все, к сожалению, страны. Например, в Англии или в США сильных политически левых организаций нет, поэтому я выбирал между Германией, Голландией, Францией и Швецией, но во Франции и Голландии, как меня предупреждали наши товарищи в этих странах, сейчас правящие круги стараются не осложнять отношения политические с путинским режимом. Поэтому там действует не самый комфортный режим для политических эмигрантов, в подтверждение чему была судьба Долматова в Голландии, которому отказали, который покончил с собой, то ли с ним произошло нечто другое.
Кремер: В апреле в интервью моей коллеге Тоне Самсоновой вы сказали, что не собираетесь никуда уезжать, в том числе готовы к тюремному заключению. Что изменилось?
Сахнин: Изменилось то, что в России к моему отъезду в середине мая были арестованы почти все мои товарищи. Если бы я дал себя арестовать, а это было бы неизбежно, если бы я остался в Москве, я бы помог Следственному комитету разгромить то демократическое левое движение, созданию которого я и мои товарищи посвятили все последние годы. Для меня были очень важны те слова, которые сказал Леша Гаскаров, мой друг и товарищ, за несколько дней до своего ареста, что для «узников Болотной площади» главное, чтобы их дело продолжалось. Я надеюсь отсюда быть более полезным. Я ни в коей мере не забываю о России, я намерен посвятить всю свою энергию продолжению этой борьбы.
Лобков: Николай Бердяев в своей знаменитой книге «Истоки и смысл русского коммунизма» писал, что «революционер должен проникать и в недра тайной полиции, испытывать невероятные страдания, в этом эссенция русского коммунизма». Вы позиционировали себя как одну из самых левых партий. Почему вы в отличие от многих ваших коллег, от Эдуарда Лимонова, допустим, или от тех, кто остается здесь, почему все-таки решили эмигрировать и приняли это решение втайне, и только когда вы оказались в Швеции, мы узнали о вашем решении?
Сахнин: Я, конечно, советовался с ближайшими товарищами и до последнего колебался. До сих пор мне это решение дается тяжело, я, конечно, очень переживаю и чувствую ответственность за тех людей, которые сидят. Но действительно я не кокетничаю, для меня стало главным аргументом то, что отсюда я могу сделать больше для продолжения сопротивления, чем из тюрьмы. Я действительно готовил себя психологически, что в один прекрасный момент я буду арестован и разделю с ними их участь, но, к сожалению, в мае это означало помочь СК сделать еще один шаг на пути разгрома «Левого фронта», вообще левого движения, вообще широкой демократической коалиции.
Кремер: А что произошло месяц назад, когда Эдуард Лимонов заявил, что вы уехали, а вы ее опровергли? Подставил ли вас таким образом Лимонов, что произошло между вами?
Сахнин: Ничего не произошло, я не знаю, откуда у Эдуарда Вениаминовича была такая информация. Я думаю, что СК внимательно отслеживал эту информацию, если бы мы каким-то образом дали понять, где я нахожусь, а я находился в не самых безопасных странах, в странах, в которые не требуется виза, это облегчило бы им задачу найти меня, они могли привезти меня в Москву, как и Развозжаева. Я напомню: его похитили в Украине и привезли в кандалах.
Кремер: То есть вы тоже выезжали через Украину?
Сахнин: Я выезжал через другую бывшую советскую республику.
Лобков: Долматов покончил жизнь с самоубийством, Удальцов находится под домашним арестом, ему предъявляют обвинения, что он нарушает условия этого ареста, вы в эмиграции, Развозжаев в тюрьме. Что осталось от «Левого фронта»? Можем ли мы говорить, что «Левый фронт» практически прекратил свое существование?
Сахнин: Нет, это не так. В «Левом фронте» осталось достаточно мужественных людей, едино мотивированных людей, которые будут продолжать нашу борьбу, но по нам нанесен тяжелый удар. Я не буду кокетничать и этого скрывать. Да, нанесен удар. Они последовательно забирали одного за другим, которые были более-менее известны в масс-медиа, которые могли публично озвучивать политику. Я был одним из последних таких людей. Тем не менее, мы сумели сохранить оргструктуру. Я надеюсь, мы сумеем реорганизоваться и восстановить свое влияние и в демократическом движении, и в публичном пространстве. Остались люди, которые способны говорить нормальным, красивым русским языком, способны говорить с медиа и с обществом. Я, конечно, и до вас доведу их к контакту.
Лобков: А можно ли ожидать, что факт отъезда так разозлит спецслужбу, что оставшиеся здесь будут подвергнуты еще большей репрессии, слежке, возможно, им придется перейти на подпольное существование?
Сахнин: Я сам некоторое время после того, как получил информацию, что буду арестован, перешел на то, что называется «нелегальное положение»: не жил по адресу прописки, не участвовал в публичных мероприятиях, не пользовался телефоном, социальными сетями, почтой и так далее. Думаю, что многие наши товарищи к этому психологически готовы. Наша задача заключается не в том, чтобы строить террористическое подполье. Наша задача заключается в том, чтобы выстраивать публичную демократическую альтернативу для массового движения.
Кремер: А откуда вы получили информацию, что будете арестованы?
Сахнин: Я получил информацию, что буду арестован от людей, знакомых с ходом следствия. По понятным причинам я не хочу называть их имена, но если вы вспомните события, то весной началась третья волна арестов по «Болотному делу», в рамках которой был арестован наш товарищ Дмитрий Рукавишников, Алексей Гаскаров, которого СМИ заслуженно называют одним из лидеров антифашистского движения. Следствие стало отрабатывать версию, что те люди, которые строили колонны, особенно колонны левых групп, левых организаций, что они являются носителями мирового зла, заказов ЦРУ и грузинских спецслужб, в сотрудничестве с которыми нас обвиняют. Я был частью этой третьей волны ареста.