Никита Белоголовцев поговорил о документальном фильме «Приговоренные», который будет показан на ММКФ, с одним из его авторов, московским корреспондентом газеты The Sunday Times Марком Франкетти.
Франкетти: Это колония, где я был первый раз 13 лет назад, где я делал материал для «The Sunday Times». Когда появилась идея снимать фильм, это, было сделано с каналом «24Dok», они вели переговоры. Естественно сразу не говорили: «Пожалуйста, мы вас долго ждали», я думаю, что они просто очень настойчиво попросили. Когда первый сказали: «Нет», они не сдались, и ждали разрешения первый раз где-то 6 месяцев. Они объясняли, что это не политический фильм, нам было больше всего интересно рассказать о жизни тех, которые там сидят. Надо объяснить, что это особая зона, это зона, где сидят исключительно убийцы. 260 человек убили в общей сложности где-то 800 человек. Это единственное место в России, где до сих пор сидят люди, которые ждали расстрел, а потом им заменили на 25 лет, и там же сидят люди, которые получили пожизненный срок. Действительно туда попасть было очень сложно, но мы объяснили, что нам было интересно рассказать а) о их жизненном пути, б) как меняется сознание человека, когда его закрывают в маленькой камере 4 квадратных метра на 23 часа в сутки навсегда. В данном случае мне не было интересно снимать фильм о правах человека, о условиях содержания, виновен, не виновен. Человек, который там говорил, что он невиновен, был сразу мне не интересен. Мне было интересно снимать людей, которые признают вину, которые абсолютно открыто говорят о преступлениях, которые они совершили, о том, как они смотрят на преступления, что такое раскаянье, что такое сознание со временем. Мы действительно получили абсолютно уникальный доступ, мы там провели 21 день. Никаких ограничений не было, снимали все, что хотели. Мы сделали где-то 50 интервью, что найти самые интересные персонажи, и выбрали шесть человек.
Белоголовцев: Насколько то, что вами дали снимать, было естественным и повседневным? Готовились ли как-то специально к вашему приезду?
Франкетти: Понятно, что они знали, что мы собираемся приехать. Я думаю, если бы мы там были два дня, а поскольку мы провели там много времени, у нас сложились хорошие отношения с начальником и с заключенными. Я смело могу сказать, что то, что там происходит, более-менее мне ясно. Я думаю, что этот фильм дает неплохой взгляд, чтобы зрителям понять, что это за зона, что за люди. Самое главное для нас было объяснить без комментариев, без репортера, без голоса за кадром, что это за люди, и что у них в голове. Получилось очень откровенное интервью. Там всего 6 персонажей, один – это человек, который был чем организованной преступной группировки Нефтеюганска, у него четыре убийства и он получил пожизненный срок. Есть фрагмент фильма, где он говорит о 90-ых и о преступлениях, которые он совершил.
Белоголовцев: Давайте посмотрим этот фрагмент. Создается впечатление из этого фрагмента, что человек раскаялся в том, что совершил.
Франкетти: Это не совсем так. Вопрос про раскаяния мы задавали много раз. На это этот человек, думаю, ответил бы, он интересно отвечает, потому что он говорит, что признает и помнит все свои преступления, и самое сложное - это постоянный анализ своего прошлого, но это не значит, что он раскаивается. Вот про раскаяние есть в четвертом эпизоде.
Белоголовцев: Давайте посмотрим его. Скажите люди, которые понимают, что проведут весь остаток своей жизни в тюрьме, они чего-то просят, они что-то хотели от вас?
Франкетти: Я думаю, что те, которые согласились сниматься в фильме, я думаю, они хотели просто собственную историю рассказать. Мы им объяснили, что фильм не о преступлении, нам было интересно показать, что они, что они думают, как их жизнь поменялась за этот срок. Не все согласились, конечно, все согласились встретиться, поговорить, но не все согласились сниматься. Этого человека, который был сейчас в фрагменте, зовут Владимир Еремеев, он очень интересный человек, ему 62 года, он отсидел 40 лет, несколько приговоров. Он первый раз попал в тюрьму при Хрущеве. Этот человек сидел под вышкой несколько лет, ждал расстрела. А когда ввели мораторий, ему замени на 25 лет. Это единственное место в России, где сидит последнее поколение приговоренных к смерти. Это очень интересно, есть люди, которые были благодарны этому, а есть, которым сказали, что тебя расстреливать не будут, но ты будешь 25 лет сидеть, просто не могли справиться с этой мыслью.
Белоголовцев: Я правильно понимаю, что этот человек должен выйти на свободу, если он доживет до этого момента?
Франкетти: Да, у людей, которые ждали расстрела, а потом им заменили на 25 лет, у них заканчивается срок. Это те люди, которые совершили преступления в 90-ых, и через 3-6 лет у них заканчивается срок. А для них 5-6 лет- это ничего, для них это, как для нас с вами 2-3 месяца. Они в фильме рассказывают, как на самом деле время там быстро течет. А у тех, у которых пожизненно, у них совершенно другая ситуация, пожизненно – э то значит, что они имеют права подать на УДО, но только через 25 лет. Ну, это формально, через 25 лет они вряд ли будут на свободе. Этот Владимир рассказывал, когда 98 год ввели мораторий, некоторые ждал расстрел по 6 лет, и вдруг им говорили: «Тебя расстреливать не будем, тебе дадим 25 лет».
Белоголовцев: Насколько часто самоубийства происходят в этой зоне?
Франкетти: В этой зоне очень редко, честно говоря, не знаю, почему. Там есть люди, которые сидят в одиночке, это камера 4 квадратных метра 23 часа в сутки. Невозможно, как сидеть в таких условиях и не сойти с ума. Но со временем ты понимаешь, что люди на что-то надеется. Одна треть пишет жалобы в Страсбургский суд. У меня был разговор с человеком, у которого был приговор, что он убил 16 женщин, он говорит, что 16 убил, а только 5. Он не хотел давать мне интервью, потому что он боится, что это как-то негативно может отразиться на жалобы. Они надеются, что, может, будет какая-то амнистия, пересматривание дела. Это очень интересный процесс, потому что на самом деле я понял, но это мое личное мнение, потому что в фильме нет комментариев и голоса за кадром, только их голоса, что восприятие реальности гораздо важнее, чем реальность. Там есть один человек, который рассказывает, как он себе строит свой мир. Он говорит: «Когда я хочу тусоваться, мне здесь хватает места, я вхожу в аутизм и строю себе красивый мир». Он говорит, что на воле у тебя столько же шансов, как и здесь, сойти с ума, это не зависит от размера камеры, это зависит от того, что у тебя есть в голосе. Фильм больше об этом, не о их преступлениях, а о том, что у низ в голове. И в то же время дать взгляд в закрытый мир, куда очень сложно попасть, где есть собственные жесткие правила, и где есть собственная субкультура.
Белоголовцев: Сергей Довлатов как-то написал, что человек, который живет и работает рядом с зэками, он сам становится абсолютно от них неотличимым. Как живут и работают люди, которые охраняют тех, кто в этой зоне?
Франкетти: В фильме у нас есть начальник колонии- очень интересный человек, он начальник этой колонии уже 26 лет.
Белоголовцев: То есть больше, чем срок…
Франкетти: Он как раз это в фильме и говорит, он шутит, что он больше здесь, чем они. И он шутит, что они здесь по приговору, а он здесь по договору. Это очень далеко находится- 700 километров от Екатеринбурга в тайге, вокруг просто сотни километров тайги, там нет канализации. И начальник живет 300 метров от колонии, он в фильме единственный человек, который не сидит. В какой-то момент мы думали развивать эту тему, но как не странно кроме начальника, который был абсолютно доступный, и нам дал просто прекрасны доступ, было гораздо проще договориться с заключенными, чем с охранной, сотрудниками.
Белоголовцев: А, как вам кажется, почему?
Франкетти: Не знаю, они военные люди, они стесняются. Мы искали сильные персонажи, и люди, которые имеют такой путь, как эти люди, они для нас, для фильма намного интереснее. Со временем это, конечно, для них работа. Для меня самое страшное было там, что если мы не говорим о маньяке, о психе, а там все есть: маньяки, террористы, наемные убийцы, если мы говорим о более-менее нормальных людях, самое страшное, это мое личное мнение, что мы, я так считаю, готовы убить человека. Это только вопрос обстоятельств. Там есть люди, которые вели абсолютно нормальную жизнь, и вдруг что-то случилось, за пять минут они испортили себе жизнь. Это абсолютно страшная вещь, потому что когда ты там с ними разговариваешь, они абсолютно нормальные люди, с которым вдруг что-то случилось, и они убили за 5 минут 4 человека. Мы пытались искать людей, которые очень откровенно говорят. Там есть один человек, он убил 6 человек, во время ужина слишком много выпили и он ножом 6 человек убил, он момент преступления даже не помнит. Я ему задал вопрос- как ты считаешь, ты опасен для общества, очень часто люди говорят, что они поняли, лишь бы их выпустили на свободу, а он говорит, что он уверен в том, что он опасен для общества.
Белоголовцев: Как вам кажется, он говорит это, потому что знает, что никогда не выйдет?
Франкетти: Он надеется. В фильме есть свидание с мамой, которую он пять лет не видел. Мама из Сибири ехала 8 тысяч километров туда и обратно, чтобы 4 часа первый раз с сыном за 5 лет через стекло разговаривать. Он говорит ей: «Не расстраивайся, не плачь, надо смеяться, все хорошо будет, может быть, через 25 лет мы увидимся». Все-таки внутри есть какая-то надежда. Я думаю, что он это говорит, потому что он понимает, он действительно считает, что человек, как он, на свободе через 2-3 месяца, как он говорит, что он никогда не работал, захочет красиво жить… Это его жизнь и он действительно опасен.
Белоголовцев: Где и как можно посмотреть фильм?
Франкетти: 28 числа будет премьера на Московском кинофестивале, 29 будет повторный показ, и в Центре документального кино. Приходите, потому что потом он долго не будет в эфире, потому что будет на фестивале в Европе.