Врачи нам сказали, помощи можете не ждать, нам никто не поможет, никакие деньги, зря вы это все затеяли. Ребенка никто не спасет. Когда начали собирать деньги, я уже знала, что деньги у нас есть, а ребенка не отпускают из реанимации. Когда я приходила в реанимацию, я с ним разговаривала, он реагировал. Он давал мне шанс, поддерживал меня. Общение с ребенком придавало мне сил. Я уходила оттуда, зная, что у нас все получится. Сбылась тогда мечта, что мы поднялись в небо, и у нас появился шанс. Мы его отвезли в Германию, когда врачи говорили, что он не выдержит подъема, посадку. Когда мы в Германии приземлились, я знала, что все у нас получится, что ребенок выдержит и использует этот шанс. Был такой момент, когда мы с ним разговаривали, и он говорит: «Мама, когда я был в чужом доме, ты приходила, я там был один, ты приходила и плакала возле меня». Сейчас нам предстоит обследование, и немецкий фонд, который оплачивал медикаменты и лечение, прекратил свое существование. Получается, опять пришли к тому, с чего все начиналось. Нам надо снова обращаться за помощью к людям.