«Подарок на 30 млрд. евро», «Медведев подарил Норвегии 2 млрд. баррелей нефти», – именно в таких интонациях сегодня десятки газет написали о том, что на шельфе, который Россия отдала Норвегии в результате передела границы Арктики, нашли полезные ископаемые.
На самом деле известно о том, на шельфе нашли нефть стало еще на прошлой неделе, об этом тогда сообщил Норвежский нефтяной директорат. Почему именно сегодня новость стала номером один во всех средствах массовой информации и стоит ли сравнивать нефтяной казус с хрущевской передачей Крыма или историей с Аляской – разбирался Антон Желнов.
Желнов: Официальный релиз об итогах сейсмической разведки был опубликован нефтяным директоратом Норвегии на официальном сайте организации 27 февраля. Эту новость сразу прокомментировал министр нефти и энергетики страны, заявив, что Северная Норвегия уверенно претендует на позиции новой нефтяной провинции. Позже новость стала распространяться через агентство Reuters, а сегодня об этом стали рассказывать и российские СМИ с еще более громкими заголовками, например, «На территории, которую Россия уступила Норвегии, найдены нефть и газ» или «Медведев пополнил запасы Норвегии на 30 млрд. долларов». Утверждать, что против бывшего президента и нынешнего премьера началась новая информационная атака пока рано, однако опубликованные результаты могут быть использованы против Медведева в будущем, считает политолог Глеб Павловский.
Глеб Павловский, политолог: Конечно, будет такая характерная гнилостная реакция в центральных медиа, на телевидение. Так называемые аналитики будут желчно, но осторожно атаковать Медведева, вспоминая, что он засиделся в премьерах, и вот еще раз предал национальные интересы.
Соглашение о разделе так называемых «серых зон», спорных территорий юго-восточной части в Баренцевом море, было подписано между Россией и Норвегией в присутствии бывшего президента Медведева в 2010-м. По мнению Павловского, сейчас атаки на Медведева могут носить исключительно информационный и риторический характер для широкого потребителя, так как невозможно представить, чтобы бывший президент отдавал Норвегии спорные зоны без согласования с Владимиром Путиным. Кроме того, сам вопрос передачи части спорной территории был унаследован от путинской администрации. Говорить об огромных богатствах, доставшихся от России Норвегии, нельзя. Речь идет пока только о сейсмосъемке на протяжении двух сезонов. Бурения скважин пока не было.
Михаил Крутихин, партнер компании RusEnergy: По нашим данным, на тот момент основные запасы как раз сконцентрировались на российской половине. Там примерно 12 структур было выявлено, из которых четыре могли оказаться довольно крупными. На норвежской стороне таких структур фактически не было выявлено. И сейчас я бы не стал торопиться с паникой, с криками, которые раздаются вокруг последних заявлений – «почти 2 млрд. баррелей нефтяного эквивалента». Во-первых, это не так много. А во-вторых, это только результаты сейсмических исследований.
По мнению, эксперта, урегулирование 40-летнего конфликта было оправдано. До подписания документа работы по бурению скважин и открытию новых месторождений были запрещены вообще с двух сторон. А после подписания договора Россия, как и Норвегия, может начать собственное исследование собственного шельфа. В мае прошлого года был даже заключен контракт «Роснефти» и норвежской Statoil о совместном изучении месторождений, в том числе и на бывших спорных территориях. Однако пока Россия свой шельф так и не изучила.
В партнерстве со Statoil «Роснефть» уже пыталась освоить другой, самый крупный российский шельф – Штокмановское месторождение, но и этот опыт пока нельзя назвать удачным.
Писпанен: С нами в студии Сергей Скатерщиков, управляющий директор Redline Capital Management. Как вы думаете, можно ли говорить не только о потере 30 млрд. евро, но и о серьезной репутационной потере для российских властей, в частности, для Дмитрия Медведева?
Скатерщиков: Я бы не очень спешил. Мне кажется, отношения с Норвегией – это у нас одна из сложных, долгоиграющих тем. Там и нефть, и треска, и много других вопросов для обсуждения. Здесь были определенные, явно тактические шаги предприняты. Но я бы не спешил говорить о том, что это ошибка, что мы отдали, потеряли. Мне кажется, там более сложный гамбит. Мы не все знаем еще. Мы не знаем, чего стоили Российской Федерации решения по тому, как раздавались концессии на российский шельф, где норвежский Statoil активно претендовал на эту деятельность. Мне кажется, тут сложная шахматная комбинация, мы увидели пару ходов. И мне кажется, неправильно их выдергивать из контекста.