Всего доля оправдательных приговоров в России не превышает 1 процента. В Москве еще меньше – 0,7 процента. То есть стало полпроцента. Причем, как показывает практика, выносят их исключительно суды присяжных.
Об обвинительном уклоне российского правосудия поговорили с нашим гостем – членом Московской Хельсинской группы Валерием Борщевым.
Казнин: Как вы расцениваете это заявление?
Борщев: Это нонсенс, потому что каждый юрист прекрасно понимает, что суды у нас состязательные, а состязательный процесс неизбежно должен оценивать действия и обвинения, и защиты, и не может быть такого, что обвинение всегда право. То, что преобладает обвинительный приговор, говорит о том, что суды четко становятся на сторону обвинения. По стране цифры еще хуже. В первом полугодии прошлого года было 374106 преступлений, оправдательных приговоров – 2544. В 2011 году их было 4,5 тысячи. На 44% уменьшилось число оправдательных приговоров. Сейчас идут разговоры о сужении роли суда присяжных.
Писпанен: Идут разговоры, чтобы вообще от него отказаться.
Борщев: Это нонсенс, я надеюсь, этого не будет. Сужение сферы их компетенции, они этого добиваются. Каждому юристу понятно, что это наивысшая форма правосудия. Эта жесткая ориентация на обвинение очевидна. Когда я был депутатом, мне удалось доказать невиновность трех человек, приговоренных к смертной казни. Сейчас это невозможно. Наша комиссия занималась делом Гершковича, его обвиняли в убийстве заключенного. Он сидел в одной камере, тот в другой. Они якобы на какое-то мгновение встретились в коридоре СИЗО, и он каким-то образом умудрился нанести ему 18 ударов. Я был на этом суде. Совершенно очевидно, заказное дело. Когда мы ходим по тюрьмам, мы видим эти заказные дела и отслеживаем этих людей. Тут у нас еще возможно компетенция, но на суде мы ничего сделать не можем.
Писпанен: У вас есть какая-то статистика по росту заказных дел? Такое ощущение, что сейчас сидят в основном только по заказу.
Борщев: Не в основном, но мы быстро замечаем. Это сразу видно по неоказанию медицинской помощи, по условиям камеры.
Писпанен: То есть лучше быть реально бандитом.
Борщев: Мы были недавно в камере «ночного губернатора» Барсукова, нормальные условия, хотя он больной, но он не жаловался на условия. Суды действительно обслуживают обвинение. Усачева говорит, что это не критерии – число оправдательных и обвинительных приговоров. Нет, это критерий, потому что если суди присяжных 20% дают оправдательных приговоров, а тут 0,6% - это нонсенс.
Казнин: Как вообще можно этим гордиться и как это можно ставить себе в заслугу? Ведь изначально все-таки была ориентация на то, чтобы хотя бы по экономическим преступлениям было смягчение.
Борщев: Конечно. По экономичным преступлениям всем очевидно, что там дела как правило заказные. И то, что их ляпают халтурно, это тоже очевидно. Если в них не разбираются и так охотно поддерживают, это уровень суда. Мы можем говорить о том, что суды не выполняют свою функцию. Когда я услышал, что Конституционный суд по поводу Гудкова высказал свое особое мнение, у меня возникло ощущение, что судьи в удрученном состоянии, они попали в ловушку, что они не судьи, а обслуга. Я надеюсь, что этот процесс защиты собственного достоинства со стороны судей пойдет и дальше.
Писпанен: Но это же единичные случаи.
Борщев: Все начинается с единиц.
Писпанен: Вы думаете, что люди, которые уже завязли в этой системе, могут соскочить?
Борщев: Могут. Мне приходилось говорить с судьями, которые пребывали в угнетенном состоянии. Они испытывают невероятное давление. Чем больше будет людей, которые проявят мужество, тем скорее мы увидим выздоровление нашей системы.