Пикеты отдельно, пестики и тычинки – отдельно. Учитель и журналист Илья Колмановский возвращается в школу. Сегодня директор лицея, где он преподает биологию, заверил, что не увольнял Колмановского за участие в пикете против запрета гей-пропаганды.
Однако еще вчера сам Колмановский уверенно утверждал, что его выгоняют. В его защиту уже собрались проводить отдельные пикеты. И директор школы слова Колмановского не опровергал. Что же случилось за ночь – выяснила Ксения Батанова.
«Директор взвесил риски – и уволил меня после семи лет работы, в разгар учебного года. Я спросил: всё, вернулись ТЕ времена? Он сказал, ТЕ времена никогда и не проходили». Это была цитата из статьи журналиста и учителя Ильи Колмановского, который преподает во второй школе биологию, а 25 января сходил на пикет против законопроекта о запрете пропаганды гомосексуализма среди несовершеннолетних. Об увольнении Колмановский сам сообщил вчера вечером, но уже сегодня утром директор лицея Владимир Овчинников заявил, что никто Колмановского не увольнял, и учитель может поддерживать почти кого угодно.
Владимир Овчинников, директор лицея Вторая школа: Колмановский не уволен, таких порывов не было. Они имеют право иметь любое мнение, кроме, наверное, какого-то открыто фашистского мнения. А как иначе, школа на этом стоит, школа исповедовала такую точку зрения в советские времена, за что и была разогнана.
Закрытие школы, о котором говорит директор Овчинников, произошло в 71 году прошлого века. В школе преподовали сильные учителя, которые приветствовали и прививали детям свободные взгляды и допускали критику социализма. Но в те времена всякое самостоятельное суждение, да ещё в школе, считалось посягательством на основы государственного устройства. И поэтому директор Владимир Овчинников и все его замы были уволены. Сегодня Владимир Овчинников в своем кабинете заявил, что не считает закон о запрете пропаганды гомосексуализма мракобесием, как его уже назвал учитель биологии Колмановский, и заверяет, что школа не место для рассказов об однополой любви.
Владимир Овчинников, директор лицея Вторая школа: Я считаю, что школа должна быть оберегаема от такого влияния, естественно, и это задача и сотрудников. Я думаю, что это не тема для разговора, но может быть, в 11 классе, если ребята спросят учителя, у нас принято отвечать на все вопросы, это норма, которая существует все время существования школы. Может быть, он как-то разумно ответил, но я гарантирую, что это был бы разумный, интеллигентный, убедительный ответ.
Пикет, с которого все и началось, проходил возле Госдумы – там были как противники, так и сторонники законопроекта. Первые закидывали яйцами и обливали кетчупом вторых, которые целовались. Илья Колмановский пошел туда, потому что - это его цитата - «есть ситуации, когда больше нельзя молчать; когда покончат с евреями и коммунистами – придут за тобой, и уже некому будет тебя защитить». На пикете он пообщался с противниками гомосексуалистов, благодаря чему, его и вычислили, послали жалобы администрации, и потребовали у директора его уволить. Колмановский говорит, что директор его сначала уволил, объяснив, что спасает школу, но потом передумал.
Илья Колмановский, журналист, учитель: Сегодня в полшестого вечера со мной связалась его заместитель и сказала, что он просил передать следующие слова: вы не уволены. Из этой формулировки я делаю вывод, что, вероятно, он изменил свое решение и передумал меня увольнять, и я воспринимаю это как намерение оставить меня на работе и сохранить за мной рабочее место. Я очень этому рад, я понимаю, что это тяжелое решение для школы. Я вернусь к преподаванию на этой же неделе. Мы все пережили травму: я, администрация, мои ученики и родители учеников – нам всем предстоит как-то с этим жить, изживать последствия этой травмы. Я надеюсь, что мы будем делать это вместе сообща, что эта история не разобщит нас.
Сам Колмановский считает, что директор передумал, в том числе и благодаря обращениям бывших выпускников и тех родителей, кто поддержал право учителя иметь собственную позицию. А я напомню, что законопроект о запрете пропаганды пока еще прошел только первое чтение.