Михаила Ходорковского и Платона Лебедева могут освободить уже в 2014 году: Мосгорсуд сократил срок заключения с 13 до 11 лет.
Соответствующее ходатайство в ходе рассмотрения надзорных жалоб подал сегодня прокурор, и оно было удовлетворено. Срок бывшим руководителям «ЮКОСа» скостили в соответствии с изменениями в Уголовном кодексе, который теперь предусматривает за преступления, по которым они были осуждены, более мягкое наказание. Адвокаты осужденных требовали отмены приговора, так как считают, что Ходорковский с Лебедевым были осуждены повторно.
Но тут им навстречу никто не пошел: прокурор Мосгорсуда заявил, что первый приговор вынесен за уклонение от уплаты налогов, а второй – за незаконные действия по отношению к собственникам нефти. Теперь защита Ходорковского и Лебедева планирует подавать жалобы в Верховный суд. У нас в гостях адвокат Вадим Клювгант.
Казнин: Поясните, как теперь будет соотноситься это решение с тем, которое будет вынесено по решению в отношении Лебедева Вельским судом?
Клювгант: В Вельском суде принималось два решения, оба они отменены. На сегодняшний нет никакого вельского решения, соответственно, есть то, что вы только что сказали. Мы можем говорить только об этом факте.
Казнин: Отмененне решение Вельского суда будет еще рассмотрено.
Клювгант: Отмененное оно и есть отмененное, его нет. Есть давно заявленное защитой Платона Лебедева ходатайство о приведении приговора в соответствии с изменившимся законом. Какова теперь будет судьба этого ходатайства, я не знаю. Это далеко не главное во всей истории. Если вы начали с акцента на снижение срока наказания, по-человечески то, что они решили длить мучения не 13 лет, а 11, не может не радовать. С юридической точки зрения я тоже убежден, как и мои коллеги, что это неадекватное решение даже по этому факультативному вопросу, потому что есть обязательные требования соразмерности. Наказание должно быть снижено соразмерно тому, как смягчен закон. Эта пропорция абсолютно не сохранена, она очень сильно перекошена в обвинительную сторону. По нашим раскладам, которые мы приводили сегодня в Мосгорсуде, если соблюдать принцип соразмерности, они уже оба пересидели на сегодняшний день. Ни о каких 11 годах речи быть не может. Здесь кроме человеческой радости больше ничего положительного нет. самое главное, что там проблема и не в том, что дважды за одно, а в том, что это вообще изначально абсолютно беззаконное фальшивое дело. Нет никакого основания, по которому бы человек хотя бы один час мог бы провести в тюрьме законно.
Казнин: Прокомментируйте слова Владимира Путина, произнесенные сегодня. Многие считают, что тональность сменилась, когда он говорит о деле Ходорковского.
Клювгант: Многие говорят о нем. Я не любитель ловли сигналов. Это сейчас такой национальный вид спорта. Я хочу отдать должное быстроте информирования. Я еду из суда, только что услышав решение, а Владимир Владимирович проводит уже не первый час пресс-конференцию, и он уже знает, по какому основанию снижен срок с 13 до 11 лет. Это впечатляет. В остальном это все обычный набор все тех же фраз, которые уже многократно комментировались. Разве что он по имени-отчеству Михаила Борисовича назвал.
Казнин: Это сигнал?
Клювгант: Если провести некую медицинскую аналогию, человек нуждается в срочной операции по жизненным показаниям, а ему дают таблетку от головной боли и говорят, тебе же легче стало, скажи, что стало. Люди десятый год сидят в тюрьме беззаконно, а им говорят, вы радуетесь, что вы, может быть, будете на 2 года меньше сидеть и что вас по имени-отчеству назвали.
Монгайт: Как вы думаете, действительно отпустят в 2014 году?
Клювгант: Я не знаю, мы будем бороться с этим решением, будем добиваться того, чтобы наша позиция была услышана. От Мосгорсуда не стоит ожидать каких-то подвигов на ниве законности в этом деле, никогда не скрывали свою позицию. Когда мы обращались в Верховный Суд, мы прямо сказали, не надо отправлять эту жалобу в Мосгорсуд, и привели несколько причин. Мосгорсуд уже неоднократно зарекомендовал себя в этом деле как суд, лишенный беспристрастности. К нам не прислушались, жалоба ушла тем, на кого мы жаловались. Мы будем с этим продолжать бороться. Я все-таки надеюсь, что будет не 14 год, а более близкий срок. Я бы вообще хотел, чтобы это было вчера, но хотя бы 13. Мы будем за это бороться.