На связи с ДОЖДЕМ адвокат Михаила Ходорковского Вадим Клювгант. Узнаем у него, что может означать это постановление для его подзащитного.
Лиманова: Какого развития событий вы ждете после этого заявления Лебедева?
Клювгант: Не знаю, потому что я бы очень хотел присоединиться к тому радужному оптимизму, который излучают некоторые ваши коллеги, в частности, процитировали некоторые фразы сейчас. Я не могу, к сожалению, этот оптимизм разделить, поскольку как профессионал, оперирующий фактами, а не мечтаниями и фантазиями, не вижу для этого ровно никаких оснований.
На сегодняшний день мы имеем очень робкую попытку, подчеркиваю, очень-очень робкую, деликатную попытку председателя Верховного суда вернуть вверенную ему ветвь власти в русло хотя бы элементарного здравого смысла. А может быть просто видимость. Почему я так говорю? Потому что он указал в своем постановлении на две совершенно самоочевидные вещи, о которых мы пишем много лет везде и всюду, о которых говорит уже давно весь мир, в частности те, кто наблюдает за этим делом. Я имею в виду довод о том, что, возможно, имело место осуждение дважды за одно и тоже, хотя это совершенно очевидно, что описываются действия одних и тех же лиц, одних и тех же компаний и одни и те же действия в обоих приговорах - в Мещанском 2005-го года и Хамовническом 2010-го года. Это и означает дважды за одно. Но, тем не менее, формулировка вот такая очень осторожная только сейчас.
А второй довод председателя Верховного суда еще более самоочевидный. Он просто написал, что если защита приводит доводы в своих жалобах, в частности, доводы о том, что отсутствует основание уголовной ответственности, признаки хищения вообще отсутствуют, что закон, нарушающий положение осужденного должен к нему применяться с обратной силой, то такие доводы, сказал председатель Верховного суда, должны быть оценены судом. Ну, спасибо большое Вячеславу Михайловичу за это напоминание. Очевидно, необходимо при том масштабе беззакония, произвола и бессмысленности, которые уже 9 лет творится в этом деле. Но это еще не означает совершенно, что есть основание для каких-либо далеко идущих выводов и для каких-либо иллюзий тем более.
Кроме того, это еще более, может быть, важно, председатель Верховного суда не принял дело к производству Верховного суда, не принял жалобы к производству Верховного суда. Он отправил их туда, где есть бастион беззакония и круговой поруки по этому делу, а именно в Мосгорсуд. Несмотря на то, что это тоже очевидно, и в нашей жалобе был специальный раздел, посвященный обоснованию того, почему не только незаконно, но и вредно и бессмысленно отправлять жалобу по этому делу в Мосгорсуд, председатель которого публично давно заявила, что для нее это дело закрыто. И сделала это заявление в тот момент, когда наша жалоба находилась на рассмотрении Верховного суда.
Я думаю, что вот это второе решение, принятое Вячеславом Михайловичем Лебедевым, может легко перечеркнуть его первую робкую попытку вернуться к какому-то здравому смыслу в этом деле. Так что ни о каком-то освобождении говорить, я думаю, пока не стоит торопиться. Надо посмотреть.
Лиманова: То, что Лебедев обращает внимание на доводы защиты, вы имеете в виду доводы защиты «о неправильном применении материального закона» да?
Клювгант: Эта фраза мало о чем говорящая, особенно непосвященным. Я расшифровал в своем предыдущем ответе на ваш вопрос, о чем здесь идет речь - об отсутствии оснований для уголовной ответственности и отсутствии признаков хищения вообще.
Лиманова: Вы, таким образом, не верите, что вот эта вот попытка Лебедева может привести к каким-то реальным результатам?
Клювгант: Знаете, я все-таки не барышня, гадающая на ромашке, верю - не верю, я юрист, апеллирующий фактами и работающий фактами и работающий в этом деле уже не первый год. Поэтому я объясняю свою позицию со ссылкой на факты. И мне интересно, конечно, я очень хотел бы надеяться, что какой-то поворот в этом деле когда-то уже, наконец, должен произойти. Но пока закон не работает, пока мы ловим сигналы и пока мы видим то, что творится вокруг, что избирательные репрессии только ширятся и по количеству жертв, и по масштабам, по всему. Мы понимаем прекрасно, что Михаил Ходорковский и Платон Лебедев - это как раз первые новые эпохи нынешние жертвы именно избирательных репрессий. А дальше этот список уже теперь довольно длинный.
Это невозможно рассматривать в отрыве одно от другого, правда? Поэтому я говорю так, как я говорю. Я буду очень рад, если начнется поворот законности и справедливости в нашей стране и в этом деле в первую очередь, как в самом знаковом. Пока я существенных оснований для того, чтобы сделать вывод о том, что такой поворот произошел, не вижу.