Адвокат Алексея Навального Вадим Кобзев прокомментировал свое заявление о том, что его подзащитного вызвали в Следственный комитет 30 июля для предъявления ему официального обвинения по делу «Кировлеса», и перечислил возможные варианты развития событий.
Кобзев: Навальный и адвокат Михайлова, которая представляет его интересы по этому делу, официально были уведомлены о том, что им надлежит явиться в понедельник в 4 часа для предъявления обвинения.
Лобков: Что это значит с процессуальной точки зрения, с точки зрения возможного задержания, ареста?
Кобзев: Это означает, что процессуальный статус Навального будет изменен с подозреваемого, коим он являлся. Он был подозреваемым, потому что дело было возбуждено в отношении конкретно него. В понедельник в случае предъявления обвинения он будет являться обвиняемым. После этого его должны допросить в качестве обвиняемого, он выразит свою позицию по поводу предъявленного обвинения. Потом следователь вправе, я подчеркиваю, избрать в отношении него меру пресечения. Он может избирать, а может и не избирать. Закон ему это позволяет. Но по практике, конечно, в России у нас всегда избирают меру пресечения. Я таких случаев не встречал и не помню, чтобы человек ходил вообще без меры.
Лобков: Если говорить о политической составляющей дела, мы примерно понимаем, все видели эмоциональное выступление Александра Бастрыкина 5 июля, где он сказал буквально следующее: у вас есть статья, а человек гуляет, я от вас вижу не расследование, а мычание. Он обратился к своим кировским подчиненным, после чего, как я понимаю, дело было направлено в центральный аппарат Следственного комитета.
Кобзев: Верно.
Лобков: Сейчас кто занимается этим делом?
Кобзев: Сейчас им занимаются следователи центрального аппарата Следственного комитета. Это следователи Главного следственного управления Следственного комитета, которые находятся на Техническом переулке.
Лобков: Правда ли, что в Следственном комитете сформирована огромная бригада людей с генеральскими званиями, которые работают исключительно по делам Навального?
Кобзев: Огромная бригада постоянно упоминается в связи с делом о беспорядках на Болотной площади. Насколько я знаю, по делу Навального всего три человека следователей. Именно по «Кировлесу».
Лобков: 165-я статья – это что вообще? Вы можете про нее рассказать? Как она выглядит в связи с декриминализацией экономических преступлений, объявленной президентом Медведевым?
Кобзев: Президент Медведев объявил не то чтобы декриминализацию. Эта статья не была декриминализована, она осталась. Она формулируется как «Причинение ущерба при отсутствии признаков хищения». Вообще в России по практике эта статья обычно применялась к лицам, которые проезжали безбилетно на каком-нибудь виде транспорта. Вы без билета едете, услугой пользуетесь. Вы ничего не похищали, ничего ни у кого не крали, но, тем не менее, имущественный ущерб РЖД либо авиакомпании причинили. В таких случаях применялась эта статья. В иных случаях она применяется крайне редко. Вот один из этих примеров.
Лобков: Представим себе модельную ситуацию, не знаю, похожа она на ситуацию вокруг «Кировлес» или нет. Вы меня спрашиваете, где можно купить недорого хорошую мебель. Я в силу незнания, поскольку мои мотивы коммерческого подкупа не доказаны, показываю на компанию, где продается плохая мебель, дорого. Вы ее покупаете, потому что мне доверяете. Я от этого ничего не имею, или не доказано, что я что-то от этого имею. Это примерно описывает эту статью?
Кобзев: Примерно описывает. Но в ситуации с Алексеем следствие утверждает, что Навальный принуждал.
Лобков: Ну я тоже авторитет, вас предупреждаю, но я не специалист по мебели.
Кобзев: Одно дело, что авторитет, а другое дело, что... Вашу ситуацию можно было бы интерпретировать и так. Я думаю, что подчиненные Бастрыкина могли бы даже из вашей ситуации высосать уголовное дело.
Лобков: Какова расстановка сил? Напомним телезрителям, что за дело «Кировлеса». Есть губернатор Белых, он работник исполнительной власти и должен все делать по тендеру. Есть некий «Кировлес», который, как я понимаю, убыточен. Объясните, что за ситуация была, почему эта статья всплыла?
Кобзев: Эта статья всплыла только для того, чтобы каким-либо образом прицепиться к Навальному.
Лобков: Ситуацию саму можете описать?
Кобзев: Навальный в качестве советника Белых общался с генеральным директором «Кировлеса».
Лобков: Государственного предприятия?
Кобзев: Насколько я помню, да. Теперь уже генеральный директор говорит, что Навальный принудил его заключить контракт, не выгодный для «Кировлеса». А он поддался, как вы говорите, авторитету. Это советник губернатора, поэтому он не мог не заключить такой контракт.
Лобков: И «Кировлес» понес убытки?
Кобзев: Финансовая экспертиза говорит, что якобы «Кировлес» понес убытки в размере 1 млн. 300 тыс. рублей.
Лобков: Были какие-то попытки найти корыстный мотив в деятельности вашего клиента?
Кобзев: Найти корыстный мотив невозможно, его нет. Это просто голословное утверждение. Его умысел на причинение имущественного ущерба совершено не доказан. Доказать его невозможно, потому что его нет.
Лобков: Связываете ли вы это со скандалом, который возник вчера по поводу очередного конфликта Алексея Навального и Бастрыкина? Напомню, Навальный в резких тонах высказался в адрес председателя Следственного комитета, поскольку обнаружил подтверждение наличия у Бастрыкина вида на жительство и бизнеса в Чехии. Или это совпадение?
Кобзев: Напрямую эти события не связаны. Ни одно ведомство не смогло бы так быстро отреагировать – за один день. Во-вторых, Навальный получил уведомление о необходимости явки в понедельник, за день до этого. Другой вопрос в том, что вчерашняя публикация подливает масла в огонь, обостряет ситуацию вокруг меры пресечения, которая будет избрана (если будет) в понедельник.
Во-вторых, действия следствия мы напрямую связываем с заявлением Бастрыкина 5 июля. Бастрыкин фактически дал указание своим подчиненным предъявить Навальному обвинение, направить уголовное дело в суд. Он заявил это безапелляционно. Он сказал, что кировские следователи дело прекратили, они сделали неправильно, это неправильное решение. После его слов я не могу себе представить следователя, который, прочитав уголовное дело по «Кировлесу», пришел бы и доложил Бастрыкину о том, что он не видит там состава преступления. Он был бы уволен в этот же день. Иного ответа нет. После заявления его 5 числа мы ждали подобных последствий. После таких заявлений события в другом ракурсе развиваться уже не могли.
Лобков: Там были и другие дела. Например, была вскрыта переписка Навального и Белых, где фигурировал некий спиртзавод. Этот спиртзавод – он то ли был продан, то ли кто-то кому-то остался должен, Навальный говорит, что мы там разобрались как мужики – теперь никак не фигурирует?
Кобзев: Александр Бастрыкин в своем заявлении 5 июля сказал: вы знаете, тут еще есть переписка, а вы сидите и ничего не делаете. Он каким-то образом связал переписку и это уголовное дело.
Лобков: В переписке речь шла о спиртзаводе, а не о «Кировлесе».
Кобзев: Да. Переписка и спиртзавод не имеет никакого отношения к ситуации с «Кировлесом». Совершенно никакого.
Лобков: Общались ли вы с кировскими следователями, которые вели это дело? Как вы считаете, почему это дело было закрыто в Кирове? Закрыто ли оно было, или приостановлено – какой статус был до того, как за дело взялась команда из центрального аппарата?
Кобзев: Я с кировскими следователями не общался, потому что в Киров с Алексеем ездила адвокат Ольга Михайлова. Кировские следователи в апреле прекратили уголовное дело, признали за Алексеем право на реабилитацию и на извинения со стороны прокуратуры. Прекратили они его по реабилитирующим основаниям, за отсутствие в действиях Алексея состава преступления. Это было сделано, по моему мнению, потому что дело не находилось ни на каком контроле в Следственном комитете, и кировское следствие было свободно в принятии решения, на него никто не давил на тот момент.
Лобков: А губернатор Белых мог давить?
Кобзев: Я думаю, что никто не давил на кировских следователей, они приняли это решение. Расследовали, собрали какие-то доказательства и сделали из них вывод. А после заявления Бастрыкина мы понимаем, что теперь началось давление. Естественно, то решение, которое сейчас принято о предъявлении обвинения – не решение следователей, это решение Бастрыкина, которое он озвучивал 5 числа. Не более того.
Лобков: Ваши ощущения от того, как будет идти процесс? Будет ли он проходить в Кирове, или он будет проходить в Москве? Вероятно, процесс будет, раз объявление предъявлено. Какая будет ваша тактика? Возвращение к апрельскому результату, к тем основаниям, на которых следствие закрыло дело – я так понимаю, ваша цель.
Кобзев: Судя по всему, следствие будет проходить в Москве. Суд будет в любом случае Кировский, потому что преступление, которое якобы он совершил, совершено на территории Кировской области, поэтому тут вариантов нет. Направить в Басманный суд это уголовное дело невозможно.
Что касается наших действий. Следователь в Кирове расследовал уголовное дело за 9 месяцев. За это время он собрал, как он посчитал, все доказательства. Проанализировав их, он вынес постановление о прекращении. По большому счету, сейчас вся позиция защиты описана в этом постановлении о прекращении. Там расписано, как все собранные доказательства свидетельствуют о невиновности Алексея. Дальше будем смотреть, что с мерой пресечения. Еще непонятно, они дальше будут что-то расследовать или нет. У них много вариантов. Если они считают, что необходимо еще какие-то следственные действия проводить, они будут проводить. Могут и не проводить, могут предъявить обвинение, за неделю составить обвинительное заключение, это вопрос технический, и направить дело в суд в таком виде, в каком оно есть.
Лобков: Если события пойдут по печальному сценарию, и мера пресечения будет выбрана в виде содержания под стражей? Сейчас есть несколько дней, формально Алексей может раствориться в пространстве, может уехать на Украину, далеко даже не надо ездить. Какие-то варианты вы рассматривали в связи с этим?
Кобзев: Алексей, думаю, лично для себя такие варианты совершенно не рассматривал. Он считает, что он невиновен, что его невиновность доказана, это доказывается теми материалами, которые есть в этом уголовное деле. Эта история продолжается с декабря 2010 года. Алексей каждый раз по первому звонку следователя всегда везде являлся, никогда ни от кого не скрывался и продолжает не собираться этого делать. Это его позиция, он явится в понедельник в 16-00 в Следственный комитет.
Лобков: Будем следить за этим почти историческим процессом. Есть ли другие формы давления на Алексея, на вас, на адвокатов со стороны следствия, какие-то намеки?
Кобзев: Нет, ничего не было. Алексей последний раз был у следователя в Кирове, это было достаточно давно. Уже полгода как прошло. В понедельник будет следующее посещение, следователь совершенно другой. Сходим, посмотрим по результатам.
Лобков: Сегодня появились данные, что барахлит доступ к его сайту Добрая Машина Пропаганды. Оказалось, что на том же IP-адресе висел некий ресурс экстремистского содержания, который был закрыт по решению суда или иных госорганов. Что это за ресурс никто не знает, тем не менее, доступ к сайту закрыт. Может быть, что сейчас идет артиллерийская подготовка по разным фронтам?
Кобзев: Я так понимаю, что ограничение доступа к сайту, экстремистский сайт – это отголоски истории с распространением листовок по «Единой России». Это не связано напрямую с нынешними актуальными событиями. Там по распоряжению Роскомназдора. Я разговаривал с нашими работниками, мне сказали, что все работает сейчас. По крайней мере, бастрыкинский сайт работает. А заблокирован доступ к сайту Росагита, где можно было скачать различные листовки. Поскольку наша бюрократическая машина не работает быстро, если есть какое-то предписание Роскомнадзора, несколько недель назад кто-то туда обратился, это рассмотрели, то есть это отголоски других событий.
Лобков: Ваш прогноз, потребует ли следствие заключения под стражу?
Кобзев: Для меня загадка, какая будет мера пресечения, потому что это политическое дело, здесь можно ожидать чего угодно. Я вам отвечу так: 50 на 50. Я не знаю. Заключить сейчас Навального под стражу, потом дать ему, например, 3 года – это одна стратегия действия власти. Другая стратегия – избрать ему подписку, потом дать ему условно. Может быть, одна из них более глупая, другая более умная. Есть еще третья, например. Он сейчас на подписке ходит, а потом на приговоре судья ему дает реальный срок. Это третий вариант развития событий. Какой власть изберет, мы узнаем в понедельник.