Первые обыски у Николя Саркози прошли две недели назад. В конце июня он утратил президентскую неприкосновенность. Причем обыскали также и дом супруги бывшего президента Карлы Бруни. Полиция не исключает, что в ближайшее время обыски могут повториться.
Лишившись неприкосновенности, бывшая первая чета Франции лишилась и государственной недвижимости. В течение последних недель Саркози и Бруни покинули все госдачи и резиденции. Последней – перевезли вещи из дома в Ля Латерн – это в Версале. Именно там они любили проводить выходные, особенно после рождения младшей дочки. Именно в Ля Латерн сделаны и самые знаменитые фотографии Саркози и Бруни последнего времени, первые после рождения девочки.
Сейчас Саркози и Бруни живут в Нейи Сюр Сен – престижном пригороде Парижа, что-то вроде московской Рублевки. Когда то Саркози был там мэром. Николя Саркози работает партнером адвокатского бюро, которое сам и открыл в 1987. Как бывший президент, имеет право на защиту полиции и машину с водителем. Также он может стать членом Конституционного совета Франции, так делали оба его предшественника Жискар д’Эстен и Ширак, и получали за это ежемесячно по 12 тысяч евро.
Обыски Саркози и его президентское наследие мы обсудили с Павлом Шинским, генеральным директором Франко-российской торгово-промышленной палаты.
Зыгарь: О чем это говорит? О том, что нет никакого пиетета к бывшим главам государства? Или о том, что, наоборот, тут действует какой-то закон, что каждый следующий президент норовит воткнуть шпагу или шило в спину уходящего патрона?
Шинский: Я бы сказал, что это лейтмотив, потому что ушедший президент Ширак столкнулся с теми же проблемами, они касались и его бюджета на выборы в президентской гонке, также касательно того периода, когда он был мэром Парижа. Здесь надо четко понять, что никто от этого не выигрывает: ни страна, ни предшественник, ни новый президент. Сейчас курс обновился настолько, я не думаю, что президенту Олланду нужен такой способ набивать очки, это, скорее всего, закрывается страница. Я не уверен, что эти обыски к чему-то приведут, потому что - что там находить? Пачки наличных денег? Конечно, нет. Это такой, наверное, знак уходящего времени. Надо еще добавить и отдать должное, очень редко об этом упоминают, к сожалению, СМИ, что утрата президентской неприкосновенности – это была инициатива самого Саркози, когда он был президентом. До него его предшественники сохраняли эту неприкосновенность, даже когда они уходили от должности.
Зыгарь: С Шираком было то же самое? Ведь Ширака тоже судили после того, как он ушел в отставку.
Шинский: Ширака не могли судить, пока он не утратил эту неприкосновенность.
Зыгарь: То есть Саркози отменил это и для себя в будущем, и для ныне живущего Ширака?
Шинский: Совершенно верно.
Зыгарь: А у Миттерана было с этим все в порядке…
Шинский: Миттеран скончался достаточно быстро после окончания его весьма долгого пребывания у власти.
Зыгарь: И все судебные подозрения преследовали его уже после смерти…
Шинский: А какие судебные? На самом деле вопрос о деньгах, он в его случае был вторичным, потому что возникли такие споры, как его роль во время оккупации; ту медаль, которую он получил от маршала Петена, будучи совершенно молодым политиком; вопрос с незаконнорожденной дочкой, который возник тоже в самый конец его жизни; потом вопрос: прослушка, которую он инициировал, будущей главы государства по отношению к целому ряду таких людей, как актриса Кароль Буке, например, хотя он это отрицал очень много. И деньги здесь были далеко не основным и не самым интересным.
Зыгарь: То есть ничего, даже отдаленно напоминающего нашу практику с гарантиями некоторых прав, просто с гарантиями ушедшему с поста президенту и его семье, во Франции просто быть не может?
Шинский: Посмотрите на традиции, существующие там и здесь. Какой у нас опыт демократической жизни при президентской власти?
Система просто придумывалась еще при де Голле, в 58 году он придумал эту возможность, у него было тогда в живых 2 предшественника, он хотел обеспечить им благородную старость. И при этом было придумано вот это участие бывшей главы государства в Конституционном суде - то, что сейчас, как вы верно отметили, представляют 12 тысяч евро, на эти деньги можно жить.
Первый, кто начал участвовать в этом Конституционном суде, был Жискар д’Эстен в 2004 году.
Зыгарь: Все предыдущие игнорировали?
Шинский: Игнорировали. И то Жискар стал бывшим президентом уже в 81-м.
Зыгарь: Собственность тоже никакую не оставляют?
Шинский: Нет, все казенное. Дается офис, дается пара сотрудников и секретарь, плюс, как вы сказали, водитель, офицер службы безопасности и, в принципе, все.
В случае с Саркози - я не думаю, что это какая-то катастрофа, потому что его жена богаче его самого, и та резиденция, в которой он отдыхал почти что все время, когда он был у власти, так называемый cap Negre на Лазурном берегу, куда роскошнее, чем те дачи, которые существовали. А упомянутый вами Ла Лантерн под Версалем – это вообще-то была резиденция премьер-министра, и Саркози его забрал под президентскую епархию, потому что она ему нравилась больше.
Арно: Хотелось бы сравнить с Россией, но, как мы понимаем, у нас только опыт Бориса Ельцина в данном случае рассматривается, потому что оба бывших президента и теперь нынешний Владимир Путин всегда были на высших должностях.
Шинский: Уход из власти Бориса Николаевича тоже был достаточно неожиданным, и практика здесь…
Арно: Тем не менее первым указом, тогда еще исполняющего обязанности президента, Путина был как раз закон о гарантиях бывшему президенту. И тогда, в 2002-м году Виктор Илюхин, коммунист, предлагал внести поправки и забрать у Ельцина Барвиху, личного водителя, штат охранников. И, естественно, кроме него тогда никто не поддержал эту инициативу. А сейчас мы даже не можем говорить про то, что если бы Дмитрий Медведев уже, например, не занимался политической деятельностью, то мы могли бы думать о том, что… как он говорил: «Иду преподавать».
Зыгарь: Точно так же мы могли думать и про Владимира Путина…
Арно: Поэтому обсуждаем французский опыт.
Шинский: Отношение к казенному у нас много отличается от той практики, которая существует на Западе.
Зыгарь: Скажите, а не раскачивает ли лодку, грубо говоря, такое неуважительное отношение к ушедшему президенту, ведь он по-прежнему является авторитетом и лидером неких политических сил?
Шинский: Есть 2 разные вещи: личность самого Николя Саркози и должность президента. Те вопросы, которые сейчас обращены, они обращены к должности президента, к тому, как эта должность существует, откуда берутся средства для того чтобы финансировать президентскую гонку, и перед кем должен отвечать президент? И в этом, мне кажется, есть какой-то пиетет перед самим статусом президента республики, нежели какие-то вопросы к самому Николя Саркози.
К чему нет никаких вопросов к Николя Саркози - это вопрос по деньгам, потому что человек, который впервые из всех президентов Франции, я беру даже 4-ю, 3-ю республику, относился к деньгам без какого-то там… говорил об этом открыто, что, наверное, было одной из основных причин его поражения, потому что французы не ожидали от действующего президента такой демонстративной тяги к материальным ценностям. В этом смысле де Голль, как, может быть, вы знаете, сам лично оплачивал - из своих личных средств - счет за электричество Елисейского дворца, когда он находился на должности.
Поэтому я не думаю, что речь идет о Николя Саркози, просто французы хотят, чтобы президент был безупречным. Это один из лейтмотивов господина Олланда, благодаря этому он и был избран.