Лобков: Когда просят судить судом присяжных, эта просьба автоматически удовлетворяется? Или нет? И чем может руководствоваться человек, который просит о том, чтобы судил не судья, а рядовые граждане?
Ставицкая: Сначала, отвечая на первый ваш вопрос, могу сказать, что желание о том, какой суд будет судить человека, исходит исключительно от самого человека. В том случае, если он заявил подобное ходатайство, то никто ему в этом отказать не может. Это также в том случае, если та статья, в которой его обвиняют, подпадает под юрисдикцию суда присяжных.
Кремер: Не считая дел о терроризме?
Ставицкая: Там достаточно много дел, которые не рассматриваются судом присяжных, у нас, к сожалению, очень ограниченный круг дел, которые рассматриваются судом присяжных, что, конечно же, жаль.
А что касается второго вопроса: почему очень многие люди выбирают суд присяжных? Ответ очевиден: потому что в том случае, если человек избирает обычный суд, то он практически всегда знает, чем закончится этот суд, а именно – вынесением обвинительного приговора. Это практически происходит всегда. В суде же присяжных, в том случае, если человек считает себя невиноватым, либо если он хочет донести какую-то мысль до общества и добиться справедливости, то он выбирает именно такой суд, суд присяжных.
Кремер: Вы однажды сказали, что у наших адвокатов два спасения – суд присяжных или Европейский суд. Где больше шансов на оправдательный приговор?
Ставицкая: Европейский суд, он не оправдывает, он смотрит на то, были ли нарушены нормы европейской конвенции. А что касается внутренних средств правовой защиты, то суд присяжных, на мой взгляд, это самая лучшая форма правосудия, которая только придумана юристами.
Лобков: Практика говорит о том, что после суда присяжных, если это решение не устраивает обвинение, прокуратуру, следствие, они моментально подают апелляцию, и в основном второй суд уже происходит, скажем так, в обычном составе.
Кремер: Сейчас это происходит с делом Анатолия Рябова, потому что он был оправдан присяжными, и сейчас подана апелляция.
Ставицкая: Это не совсем так. Обычно в том случае, если присяжные выносят оправдательный вердикт и на его основании судья обязан вынести оправдательный приговор, этот приговор оспаривается стороной обвинения. И к сожалению, как вы верно заметили, больший процент случаев, когда оправдательные приговоры, основанные на вердикте присяжных, отменяется вышестоящей инстанцией. Другой вопрос, что бывали такие случаи, когда, например, дело с бывшим сенатором Изместьевым, когда обвинение или какие-то другие потусторонние силы поняли, что Изместьев может добиться какого-то не того вердикта, который бы хотела сторона обвинения…
Лобков: Обвинения там были достаточно серьезные, это заказное убийство.
Ставицкая: Да, но присяжные – это совершенно другой суд, они смотрят немножечко по-другому и реально оценивают доказательства; и в принципе в суде присяжных у человека всегда есть шанс доказать свою правоту, если она у него реально есть. И вот Изместьева затем лишили суда присяжных, что, на мой взгляд, совершенно незаконно.
Что касается Рябова, то в том случае, если будет отменен приговор, а я ему, естественно, желаю, чтоб приговор не был отменен, то здесь пока нет оснований говорить о том, что он будет лишен суда присяжных, потому что та статья, в которой его обвиняют, она подсудна суду присяжных.
Кремер: В случае с делом Рябова обвинение сейчас говорит о том, что на присяжных сильно повлияли СМИ.
Лобков: А, допустим, в других случаях говорят, что присяжные вступают в контакт с адвокатами, представителями защиты – публикуют пленки и так далее, и говорят, что присяжных подкупают.
Кремер: Что вы знаете об этих случаях? Что вы думаете по поводу влияния всяческого на присяжных?
Ставицкая: У меня есть примеры из моей практики, когда на присяжных оказывала влияние сторона обвинения. А сторона защиты крайне ограничена в своих средствах влияния на присяжных. Но, конечно, очень многие считают, что если какого-то бизнесмена обвиняют в чем бы то ни было, то ему достаточно легко использовать свои ресурсы денежные для того, чтоб подкупить присяжных. Но однако это сделать достаточно сложно, практически невозможно.
Что касается стороны обвинения, то они оказывают давление на присяжных различными способами. Я могу привести только один, который, например, случился в деле в отношении лиц, которых обвиняли в шпионаже, это в отношении ученого Сутягина и ученого Данилова. Данилов был сначала оправдан судом присяжных, но затем, чтобы этот приговор был отменен как раз вышестоящим судом и чтобы затем не допустить оправдательного вердикта, была уже подобрана специальная коллегия, куда методом случайной выборки входили лица, которые были допущены к государственной тайне. За всю жизнь никогда не найдешь такого человека, а здесь в таком деле, наверное, 6 человек оказалось таких лиц.
Что касается Сутягина, то туда вообще был внедрен человек, который был сотрудником службы внешней разведки, он тоже методом случайной выборки оказался в таком…
Лобков: Если возвращаться к тому поводу, с чего вы начали, с этого дела. Там достаточно много улик, их очень много, и, понятно, что вряд ли будет приговор оправдательным. Присяжные же могут только сказать: виновен или не виновен. А вот внутри вилки? Как присяжные? Какая их роль? Они же могут часть эпизодов снять…
Ставицкая: Да, они могут признать часть эпизодов не доказанными, и также они могут сказать, что этот человек заслуживает снисхождения. Соответственно, это намного меньше срок, чем если бы его не было.
Лобков: А если присяжные говорят, что он заслуживает снисхождения по тем-то или иным причинам, то и решение судьи может быть иным, правильно?
Ставицкая: Наказание, да, будет гораздо меньше. Более того, очень много таких примеров в практике не только современной России, но и раньше всем известное дело Засулич, когда она была вроде как виновата с точки зрения юристов, но присяжные ее оправдали. Поэтому здесь такое тоже может быть. Присяжные могут сказать, что да, действительно, такое было, но эти люди в совершении этого преступления не виновны.