Сергей Рахманин: должник намного защищеннее кредитора

Придумать закон, который регулировал бы работу коллекторов, пытаются уже несколько лет. До сих пор деятельность агентств по выбиванию долгов ничем не регулируется. Однако, общий рынок задолженностей уже в следующем году превысит 1 трлн рублей. К примеру, уже сейчас только долги граждан за услуги ЖКХ составляют 580 млрд рублей.

Сейчас в руках коллекторов сосредоточены порядка 150 млрд рублей долгов. Из них большая часть – это банковские кредиты. Оттого коллекторы и настаивают на отмене принципа банковской тайны в случае работы с должниками. За последних уже вступился глава Роспотребнадзора Геннадий Онищенко. Который считает, что передача персональной информации коллекторам – это прямое нарушение прав должников.

Подробности рассказал Сергей Рахманин - президент Ассоциации работников коллекторского бизнеса.

Казнин: Скажите, а сейчас не хватает коллекторам полномочий? Ведь в последние годы коллекторы целенаправленно наращивают свое влияние и присутствие.

Макеева: Как же работали коллекторские агентства до сих пор, информацией какой-то о должниках они должны были владеть или недостаточно?

Рахманин: На самом деле, существует две точки зрения, даже в коллекторском сообществе о том, нужен закон или нет. Мы склоняемся, конечно, к точке зрения первой, что он все-таки нужен. И нужен он по нескольким причинам. Первая из них – это, все-таки, устранить все возможные прения между ведомствами, отменить все вопросы, которые возникают у правозащитников и так далее, и так далее, в том числе и у Роспотребнадзора для того, чтобы на рынке были прописаны четкие правила работы, игры, все было ясно. Это основное назначение закона. Естественно, закон налагает, сразу скажу, определенные требования на коллекторские компании, которые ужесточают условия их работы, ну и дают некие полномочия. На самом деле, я могу сказать как профессионал, полномочия эти не перевешивают отнюдь те требования, которые предъявляет этот законопроект, но все нивелируется, уравновешивается тем, что закон все-таки необходим для рынка, для введения рынка в цивилизованную плоскость, чтобы отпали все вопросы.

Казнин: А вы участвуете в разработке этого законопроекта?

Рахманин: Вот то, что вы видите, то, что сейчас Минэкономразвития выдало - это продукт нашего труда.

Казнин: Вашего труда?

Рахманин: Да, двух коллекторских ассоциаций - Ассоциации по развитию коллекторского бизнеса, Национальной ассоциации профессиональных коллекторских агентств на базе Ассоциации российских банков в содружестве с банковским сообществом. Этот закон был презентован год назад летом в «Интерфаксе» и после этого был передан в работу Минэкономразвития.

Казнин: Было бы логично, если бы вместе с вами принимали участие в работе над этим законопроектом и противоположная сторона.

Рахманин: Они принимали.

Казнин: Принимали тоже, да?

Рахманин: Принимали компании, коллекторские компании, конечно.

Казнин: То есть, это консенсусный законопроект?

Рахманин: Конечно.

Макеева: Второе мнение, те, кто считает, вы сказали, что в судьбе коллекторов тоже нет единого мнения. Аргументы против.

Рахманин: То, что, на самом деле, на сегодняшний день, это совершенно точно, это доказано, так скажем. гражданского законодательства хватает вполне для законной работы коллекторских компаний. И можно было бы и дальше так работать, но с учетом того, что в средствах массовой информации, в обществе никому не дают покоя времена 90-х годов, их почему-то проецируют на коллекторский бизнес сегодня, что, в общем-то, ничего общего между собой не имеет и это неправильно.

Макеева: Можно подумать, если закон не запрещал использовать биту, то теперь это будет прописано и тогда будет все хорошо. Это все равно, так или иначе, какие-то штампы представления о том, как коллекторы выбивают долги.

Рахманин: Конечно. Это штампы, оставшиеся в умах наших сограждан, которые прошли Перестройку, бурные времена.

Макеева: Вы говорите, что требований столько же, сколько полномочий. Мы пока знаем про полномочия, про доступ к движению денег по счетам, а про требования не очень знаем. Вот какой закон устанавливает требования к работе коллекторов?

Рахманин: Требований достаточно много. Первое - это обязательное участие в саморегулируемых организациях коллекторов, что само по себе достаточно затратно для компаний. Компании должны закладывать серьезный финансовый ресурс, то есть, это помимо уплаты членских взносов, это создание компенсационного фонда, это страхование профессиональной ответственности. Это достаточно для компании обременительные, серьезные инвестиции. И к числу ограничений мы здесь можем отнести определенные точные рамки по, например, даже звонкам должнику. Определенное время, что можно делать, что нельзя. Например, нельзя информацию на конвертах указывать с принадлежностью этого товарища, заемщика какой-либо задолжности. То есть, эту информацию о долге нельзя раскрывать. И так далее, и так далее. Перечень вот этих небольших еще ограничений достаточно широк.

Казнин: В Европе ведь достаточно просты законы работы коллекторских агентств, на Западе?

Рахманин: В каждой стране по-разному. Я бы сейчас подробнее не останавливался, чтобы не загружать зрителя нашего.

Казнин: То есть, и в мире есть еще вопросы, получается?

Рахманин: И в мире есть вопросы. Я вам могу сказать, что мы с коллегами из Италии, например, общались. Они, я не ошибусь, по-моему, еженедельно сдают отчет в полицейский участок о работе коллекторских компаний.

Макеева: А наш закон такое предусматривает?

Рахманин: Вы знаете, это, наверное, все-таки не имеет никакого смысла, потому что закон в каждой стране должен учитывать менталитет страны. Вот от этого никуда не денешься.

Макеева: Наш менталитет не предусматривает тесной работы совместно и с полицейскими?

Рахманин: Вы представляете нашу доблестную милицию, полицию, которую мы уважаем, в которую каждую неделю будем…

Макеева: Это тоже сейчас штампами говорите.

Рахманин: Нет, абсолютно свободно. …Каждую неделю будет отчет коллекторская компания сдавать. Вы можете это себе представить? Мне как-то сложно это представить. На самом деле, закон, вот в первую очередь то, чем мы руководствовались, он должен быть здравый. Потому что такие перекосы очень легко на самом деле допустить, как то, например, ограничения того же времени звонка должнику до 20:00. Представьте, кому до 20:00 вы можете дозвониться просто по домашнему телефону, если он в кредитном договоре его только и указал? Конечно, до 22:00 до 23:00 - нормальное общепринятое время.

Казнин: Если все-таки, например, вы получаете возможность узнавать банковскую тайну, узнаете о том, какие счета, какие деньги на счетах в банке у должника, вы что потом делаете, вы просто забираете эти деньги?

Рахманин: Во-первых, забрать их просто никто не имеет право, по нашему законодательству. Это, первое, открывает возможность к наложению ареста, например, на активы должника, по суду (это общераспространенная законная практика), и в процессе проведения переговоров понимание, о чем говорит должник. Если информация о том, что он этими активами обладает, а говорит о том, что погасить не может, то соответствующие выводы нужно из этого делать, значит, нужно либо судебное заседание проводить и арестовывать эти активы, либо как-то корректировать переговоры. Я бы как прокомментировал: это достаточно серьезный шаг со стороны Минэкономразвития, который их красит как чиновников, потому что он смелый для них, именно потому, что многие могут упрекнуть ведомство в излишней демократичности, что вот они идут (я имею в виду Минэкономразвитие), в том, что они так сказать, потворствуют, как сейчас говорят, коллекторам, взыскателям. На самом деле, если объективно говорить, то на сегодняшний день должник гораздо сильнее защищен чем кредитор и допустить серьезные перекосы в таких взаимоотношениях тоже недопустимо. Потому что, если кредитор у нас никак не защищен или слабо, а должник полностью защищен, это наносит, в первую очередь, урон банковской системе.

Казнин: Кредитор в самом банке все-таки, а банки-то умеют себя защищать.

Рахманин: Вы знаете, в основном, в средствах массовой информации говорят о банках, потому что вот эта тема такая животрепещущая. Кредиторами в нашем российском бизнесе, в экономике, практически все являются. Это компании, которые с отсрочкой платежа оказывают свои услуги, они тоже кредиторы, там тоже есть задолженность, это компании, управляющие в сфере ЖКХ, это страховые компании, у которых иски не реализованы, кто нарушил страховой случай и так далее, телекоммуникационные компании, это оказание услуг связи.

Макеева: А коллекторы с кем вообще сейчас работают? Как выстроен этот рынок? В основном это граждане-должники банков или это предприятия? И насколько сейчас велика задолжность, если говорить о периоде кризиса, скажем, и судить по задолженност? Действительно ли сейчас люди продолжают, так сказать, терпеть убытки и не выплачивать долги банкам или предприятиям? В целом как вы это можете описать?

Рахманин: Я могу сказать, что спектр клиентов у коллекторских компаний достаточно широк. Я уже как начал перечислять, дальше не буду, это компании из любой сферы бизнеса.

Макеева: Если так, в процентном отношении, где физлица, а где предприятия? В основном это физлица или нет?

Рахманин: Физлица-должники, вы имеете в виду?

Макеева: Да, да.

Рахманин: В основном, конечно да, все-таки больше половины, но и также корпоративные долги, корпоративные долги банков, это заемщики - юридические лица. Это тоже достаточно большой сектор долгов. И я вам могу сказать, что про него практически на всех конференциях и мероприятиях в СМИ, об этих долгах не говорят. По некоторым оценкам, я сейчас, к сожалению, не вооружался цифрами, потому что у нас беседа не на статистику настроена, я так понял, то в несколько раз даже превышало, например, в странах Европы корпоративные долги, и также у нас, нежели долги по потребительскому кредитованию, то есть долги физлиц.

Макеева: Сергей Анатольевич, а вы раньше где работали до того, как заняться коллекторским?..

Рахманин: Я всегда занимался экономической безопасностью. По образованию я занимался, техническое образование у меня, это радиолокационные системы и техника, университет связи.

Казнин: Наши зрители спрашивают: коллекторские агентства - это бизнес в первую очередь или нет?

Рахманин: Конечно. Это бизнес, который существует во всем мире. Он существует, например, очень долго в США, свыше 50 лет, а Европе достаточно долго и только у нас в России мы об этом говорим 5 лет, наверное.