Скандальный проект закона о госзакупках разработан. И уже в этом месяце Минэкономразвития внесет его на согласование в правительство. Изменить закон потребовал в конце прошлого года президент Дмитрий Медведев. "До реформирования системы госзакупок об откатах говорила треть предприятий, а спустя 4 года - уже приблизительно половина" - сказал он тогда. И эксперты принялись придумывать новый закон.
Главными авторами стали министр экономического развития Эльвира Набиулина и ректор Высшей школы экономики Ярослав Кузьминов. Весной блогер Алексей Навальный, который прославился разоблачениями махинаций при заключении госконстрактов, заподозрил лоббистов и чиновников в попытке упразднить старый закон о госзакупках и принять вместо него новый, куда более коррупционно опасный. Алексей Навальный и Ярослав Кузьминов схлестнулись в публичных дебатах. Блогер тогда окрестил проект закона "летучим кораблем". И даже обвинил Дмитрия Медведева в заинтересованности в коррупции и вранье.
Что придумали в кабинетах Минэкономразвития и каким все-таки будет новый закон о госзакупках - обсуждаем с замминистра экономического развития Алексеем Лихачевым.
Писпанен: Что же это будет за закон? Действительно возможно будет избежать коррупции?
Лихачев: Давайте я позволю себе 30 секунд съесть вашего драгоценного времени. Вы вернули нас в те мартовские события. Все не совсем так было, и конечно же, дело не в каком-то надуманном конфликте одного или другого человека, и уж тем более не Кузьминов и Набиуллина пишут сейчас текст закона, все совсем по-другому. Пусть с точки зрения пиара это звучит так, как вы это преподали. В чем главная проблема? Проблема в том, что нынешняя система регулирования госзаказа: а) крайне поверхностная; б)открывает обществу, контролю лишь один маленький промежуток жизни госзаказа, так называемую стадию размещения. Сайт закупки Gov.ru- доска объявлений.
Писпанен: Любимое развлечение журналистов, я бы так даже это назвала.
Лихачев: Минэкономиразвития через две недели будет покупать автомобиль – BMW или аналог – 3 млн. рублей, все негодуют. Порядочный министр говорит: «Нет, не буду покупать BMW, буду покупать «Волгу». Ну и вот таким путем. Но это малюсенькая часть айсберга. На самом деле все гораздо сложнее, и дело и в откатах, конечно, но не только и не столько в них. По оценкам, которые Дмитрий Анатольевич говорил в своем послании, по оценкам экспертов, из 5,5 трлн. 20% где-то гуляют. Уж там по карманам их распихивают или гоняют где-то по другому – это отдельный разговор. Но эта цифра, которую произнес президент, и она носит экспертный характер в данном случае – не прокурорский, я прошу прощения, а оценочный. Но главное в другом – в том, что мы никак не можем понять, что госзакупки – это некое не абстрактное существо, а это уровень дорог, уровень больниц, детских садов и школ, потому что все они строятся, приобретаются по механизму госзакупок.
Писпанен: И мы наглядно видим уровень этого строительства.
Лихачев: И то, что сегодня открыто обществу, открыто в той стадии, когда цена установлена, проект утвержден, надо не надо – никому не известно, но это размещается, и с момента подписания контракта все это опять уходит в «серую зону». Первая главная идея нашего закона – это регламентировать и открыть обществу весь процесс планирования, установления цен, типовые контракты. Только после этого размещение и потом публичный прием результатов.
Писпанен: Это будет открыто обществу - только как наблюдатель общество будет выступать в этом или сможет участвовать?
Лихачев: Общество всегда наблюдатель, участвует оно официально методами выборов, голосования, референдумов, не обижайтесь на меня. Это такая форма демократии. Конечно же, контрольные органы и сейчас имеют определенные рычаги, но намного больше будут обладать этими контрольными рычагами в тот момент, когда будет отрегулирована и стадия планирования заказа и обозначения начальных цен, и стадия приемки результатов и соотнесения результатов с первоначально заявленным планом. Вот она идея, я вам ее рассказал. Другой разговор, вы представьте только, у нас более 300 тысяч госзаказчиков. То есть как минимум миллион человек – если хотя бы по 3 человека только в организации - должны владеть технологиями современными, решать вопросы качества, понимать вообще, что они размещают, для чего и с какой целью. То есть несколько миллионов профессионалов высокого уровня, которые наши с вами деньги тратят.
Казнин: А вы довольны этим новым проектом?
Лихачев: Я буду доволен, когда его Госдума примет, Совет федерации одобрит, а президент подпишет.
Писпанен: Но он абсолютно уже, по вашему экспертному мнению, законченный, логичный и понятный?
Лихачев: Он логичный.
Писпанен: Мы же понимаем, какие законы, в основном, у нас проскакивают в Госдуму, которые потом приходится тысячу раз дорабатывать.
Лихачев: Вы назвали одну фамилию в рамках вашей вводной части, фамилия эта – Набиуллина, это мой начальник. Я знаю Эльвиру Сахипзадовну, она не выпустит из министерства закон, который будет неприменим, будет двусмысленным, декларативным. Но еще раз хочу сказать, что это регламентирует цифру, по расходам соизмеримую с бюджетом вообще. Если мы туда добавляем еще гособоронзаказ, закупки естественных монополий и госкорпораций, то эти цифры, сравнимые с параметрами ВВП. Вы понимаете, на какой масштаб «бедствия» замахивается новый законопроект?
Казнин: А как этот законопроект решит проблему, когда заказчик и его компания просто-напросто договариваются и на всех этапах, проходя все совершенно на законных основаниях, в конце все равно получается коррупционность?
Лихачев: Это, скорее, сейчас, когда у нас закон 94-й, все подтачивают под электронные аукционы. И вот этот электронный аукцион, эта якобы жесткая процедура, становится индульгенцией. Я подточил, как вы говорите, под своего заказчика техдокументацию на этапе планирования, загнал коррупционную маржу в начальную цену, а потом уже пошел на сайт и все разместил. Вот моя документация, вот моя цена – и что-то ко мне никто, кроме одного не идет. Что-то они никак не справятся с этой технической документацией моей. Один пришел, торги не состоялись, я пришел в ФАС и говорю: «Ну старик, мне же все равно надо детский сад строить, дорогу». Он говорит: «Ну пусть будет единственный поставщик». Очень грубо, но точно – механизм прохождения коррупционных всех действий.
Писпанен: А сейчас мы все это вычеркиваем?
Лихачев: Во-первых, на три года вперед план покажи – что собрался покупать, по каким ценам. На точный год, который идет сейчас, план у тебя должен соответствовать бюджетным параметрам. У тебя есть типовые контракты, и ты не можешь написать «серебряные унитазы» и «золотые кровати», потому что типовой контракт тебе нормирует совершенно другие потребности. Ты установишь цену в соответствии с практикой и с теми рынками, которые проанализированы, под которыми подписались официальные ценовые центры. Потом размещаешь, потом реализуешь контракт и публично отчитываешься в процедуре – что ты построил, чьими силами, за какие деньги и насколько это соответствует первоначально заявленным целям.
Писпанен: А через год это можно проверить или через 5, как в Европе проверяют дороги, например, дорожных подрядчиков и выплачивают только через некоторое время после эксплуатации.
Лихачев: Вопрос управления контрактными рисками включает, в том числе, и отсрочку части платежа, естественно, по согласованию сторон. Но самое главное, что мы через эту схему увяжем планирование, потому что сейчас это тоже информация непростая, но, к сожалению, правдивая. Ведь никто же не понимает, насколько нужна именно эта дорога в этом месте, и не строят ли ее пятый раз подряд за последние 7 лет. Этой базы аналитической, точной не существует. Минфин свои параметры анализирует, образно говоря, Минтранс – свои, дорожники – свои. Но единой системы накапливания знаний, информации и ее анализа в госзаказе пока не существует.