Макеева: Путин заявляет, что экономическая статья отражает его представление и представление специалистов. Вы, как специалист, нашли там что-то себе близкое?
Ясина: Там есть дельные вещи. Например, о том, что нужны налоги, как на роскошь, так и на табак и алкоголь, но это та малая конкретика, которая там есть. В основном, это повторение старых тезисов. Если кто забыл, то президент Медведев в бытностью свою новым человеком на посту президента говорил о курсе четырех «и» - инновации, инвестиции, инфраструктура, институты. Мы сейчас про это не вспоминаем, хотя это то же самое. Вот ровно то же самое, вот то, о чем говорит Путин в своей статье. И надо сказать, что все четыре года, когда Медведев не реализовывал то, о чем он говорил, Путин не отсиживался в оппозиции, а был действующим и активным премьер-министром. Более того, многие говорят, что он-то и руководил страной. Ну, собственно, и где? И хочется сказать: и что вы сделали для нас, а дали нам сделать для вас, Владимир Владимирович? Ничего! Вот это, пожалуй, самое грустное, что я увидела в его статье. Плюс такие обычные словеса о том, что де, некие олигархи, читай Ходорковский, которых мы «правильно прижучили», «хотели продать куски нашей мощи энергетической на Запад, а мы знаем как ведутся себя иностранные инвесторы». В тяжелые времена Владимир Владимирович в очередной раз продемонстрировал свою полную экономическую безграмотность, ибо перепутал портфельных инвесторов с инвесторами, которые вкладываются в капитал и непосредственно становятся собственником компании и уже точно никуда не могут деться, 100-процентно увязли, что называется, в этой стране и в этой компании. Ну, а дальше можно обсуждать конкретно каждый абзац, но, честно вам скажу, не очень интересно.
Казнин: Вы чего ожидали? Это, понятно, рассчитано на широкие круги, которые должны получить сигнал: вот, я мечу территорию – вот здесь национальный вопрос, вот здесь экономика…
Ясина: Я понимаю, типа как кот: пометил территорию – дальше пошел. Я не ожидала ничего, то есть, вопрос не ко мне. Видимо, вопрос к людям, страдающим полной амнезией, читай, потерей памяти. То есть, ежели кто не помнит, что про это ровно говорилось четыре года назад и, в общем-то, и раньше, то тогда они должны быть довольны. Но, поскольку среди взрослых людей, которым газета «Ведомости» адресована (потому что же это не в «Комсомольской правде»), нет страдающих амнезией, то я думаю, что число воодушевленных минимально.
Казнин: «Ведомости», наверное, потому что просто экономическая статья.
Ясина: Конечно, но это, собственно, и те самые ребята, которые ходят на митинги. То есть, есть кивок в адрес некоего среднего класса: мы не будем облагать налогом на роскошь тех, кто есть средний класс. Ну, интересно. Сегодня слушала Оксану Дмитриеву, которая говорит: «О! Хорошо, Путин дело говорит» (в кои-то веки это из «Справедливой России»), но она говорит: «Если квартира стоит больше 30 млн рублей, то будет налог». Ну, что такое 30 млн рублей, например, в Москве? То есть, это хорошая сталинская трешка, которая вполне могла достаться от дедушки и человек в ней живет с детства. Завтра к нему приходят и говорят: «Парень, теперь это – роскошь. Плати», а парень со всеми домочадцами, теми котами, которые метят территорию и так далее.
Казнин: Вы так говорите, как будто этот налог будет. Ведь, скорее всего, рассчитывается вот такой посыл на те самые от 37 до 48% людей, которые, по разным опросам, сейчас готовы поддержать Путина и которым скажи что-то другое, есть опасность, в общем-то, потерять какие-то проценты.
Ясина: Вы знаете, я не думаю, что это чисто предвыборная риторика, потому что налог - такого типа налог, я не говорю, что налог на роскошь - он нужен. Другой вопрос, что это должен быть не введенный вот завтра налог на то, что человек имеет и он живет в этой квартире, которая с сегодняшнего дня считается роскошной, но, например, на передачу имущества по наследству, как это существует во многих странах. Вот как существует рынок антиквариата, например: для того, чтобы вступить в права наследования, приходится продавать часть коллекции, чтобы уплатить огромные налоги. То есть, если вы, имея квартиру, в которой вы живете, получаете от магической бабушки четырехкомнатную квартиру на улице Тверская, то, пожалуйста, оплатите налог на наследство.
Макеева: Это как вы наследник замка, вы должны иметь возможность его содержать, в противном случае, вам ничего…
Ясина: Конечно. Поэтому, вы должны кусок продать или пустить туда туристов. То есть, все это проходили люди, все это умеется делать. Ну, поскольку конкретики в словах нет… Ну, налоги на алкоголь и табак, они тоже, в общем, выбиваются из этой даже предвыборной риторики, потому что это как раз риторика, которая не должны быть воспринята.
Макеева: Давайте поговорим о сигналах. Вот в таких публикациях всегда ищут сигналы. И вот, в частности, усмотрели такой сигнал, что Путин четко дал понять, что не будет пересмотров итогов приватизации. Позитивный сигнал, вроде как, для бизнеса во всяком случае?
Ясина: Вы знаете, я думаю, что даже Геннадий Андреевич Зюганов, будь он президентом России, в том ли году или сейчас, тем более, он не стал бы пересматривать итоги приватизации, потому как уж сейчас…
Макеева: Извините, а в 96-м году тоже было такое впечатление?
Ясина: Ну, я думаю, что по факту не стал бы. Это долгий разговор, не для новостной программы. Просто он никогда не хотел оказаться во главе, потому что надо что-то делать, а сидеть, балагурить – это намного приятнее. Ну, вот, а сейчас… Ну, что ж, компании, которые когда-то были приватизированы, как считает Путин, несправедливо, возможно, но законно. Вот это очень важно понять. Какие бы то ни были тогда законы, они могут нам не нравиться сейчас, но тогда они действовали. Предприятия платят налоги, на них работают тысячи и десятки тысяч людей, предприятия развиваются и… Ну, приводить примеры флагманов нашей российской индустрии можно довольно долго – это все то, что было приватизировано в 90-е годы.
Казнин: Но ведь понятно, что работает целая команда экономистов, которые формулируют основной посыл…
Макеева: Кстати, как они с инвесторами-то запутались, вот эта основная команда?
Ясина: Вы понимаете, дельных экономистов, таких хороших, с моей точки зрения хороших, там не было. Понимаете, когда я вижу словосочетание «поступательное движение экономики» в первых строках, меня, как еще учившую в советские времена политическую экономию социализма, типа тошнит. Потому что «поступательные движения» - это что-то вроде «11-я пятилетка», «продовольственная программа» и какая-то вот такая тоска. Но с инвесторами, это не первый раз у Путина. Вот абсолютное непонимание сути процесса. Хоть он и говорит, что «я не сторонник заговоров», но там явно, что он, ну, не заговоры ищет, но уж дурного глаза точно.
Казнин: А продажа госактивов, например?
Ясина: Продажа госактивов – дело святое. Вот чем быстрее, тем лучше, хотя мы, конечно, понимаем, что это будет политизировано как раз теми госчиновниками, которые сейчас Путиным же посажены во главе этих компаний и, фактически, они сейчас ими распоряжаются как хотят. Тем не менее, можно надеяться, что через какое-то количество лет, оказавшись собственниками, они начнут делать что-то позитивное, как начали приватизировавшие в 90-е годы компании. То есть, никто, может быть, не ожидал, что какой-нибудь Потанин или Ходорковский начнут реально какие-то бешеные деньги вкладывать в новации и так далее, чувствовать себя собственниками. Может быть, я не знаю, и Миллер какой-нибудь, не к ночи будь помянут, он тоже начнет делать что-то дельное, а не просто строить газопроводы по всем направлениям, потому что экспансия нужна. С моей точки зрения, приватизация в любых случаях хороша. То есть, хуже, чем госчиновник во главе компании, не может быть ничего.
Казнин: Можно ли так понимать, что «поступательное развитие экономики» идет и параллельно существует некая риторика, которая отношения к тому, что на самом деле происходит в экономике, имеет опосредованное? Вот в этой статье, например, действительно эти процессы идут или будут идти или это статья, которая вышла, мы ее обсудили и, собственно?..
Ясина: Это так же, как Медведев много говорил по поводу четырех «и». И кто их сейчас помнит, кроме таких как я?
Казнин: Хотя это было поярче.
Ясина: Это было ярко, это были статьи, это были форумы где-то там, в Сибири, по-моему, в Красноярске и так далее. Ну, так и где они? Понимаете, все, что у нас происходит в последние годы, в основном, уходит в слова. Что из этого будет реализовано? Многое бы хотелось бы видеть реализованным, но только веры в это особо нет, поскольку слова были уже и раньше, но ничего не происходило потом.
Макеева: Если говорить о том, как отреагировали на эту публикацию, потому что сегодня и Прохоров ее комментировал, многочисленные политологи, экономисты. Вот один из выводов такой, что статья, мол, адресована бизнесменам и либералам, но на вопросы и тех и других в полной мере не отвечает. А нет ощущения, что это вообще что-то вроде отписки? Даже боюсь так резко высказаться…
Ясина: Для отписки она слишком длинная, отписка могла бы быть покороче, но…
Макеева: Простите, я просто мысль закончу. Я к тому, что Путин, возможно, уже не пытается либералам потрафить, что ли.
Ясина: Есть доля истины в этих словах. Наверное, мы уже ему безразличны, потому что он знает, что точно нам не понравится. Вот я так могу сказать. Я не знаю, статья на меня произвела тягостное впечатление просто потому… Вот, спрашивают: «Что для вас лично плохого сделал Путин, почему вы так его не любите?». Ну, для меня Путин – это президент нереализованных надежд, потому что те надежды, которые были в начале 2000-х, вполне могли быть реализованы: там конъюнктура, все хорошо, рыночные реформы прошли довольно успешно, тяжелые были, но успешные, все пучком просто все – нет! Этот парень думает о своем кармане, а совершенно не думает о стране, либо думает так, как свойственно было им в КГБ всегда. И вот сейчас опять. То есть, если начать верить в те слова, которые говорит Путин, то можно опять оказаться в такой же, собственно, позиции «как жалко, я так надеялся». Я уже ни на что не надеюсь, поэтому не разочарована.
Макеева: Есть какое-то обстоятельство, которое могло бы вернуть сейчас надежду? Мне кажется, что и Путин пребывает в поисках вот какого-то этого решения…
Ясина: Я могу целую программу предложить: уволить своих ближайших друзей и разоблачить их коррупционные действия, просто вот по списку, который каждый из нас знает, начиная с Вексельберга, Тимченко и так далее; выпустить Ходорковского с Лебедевым и прочих политзаключенных; быстро, не в течение каденции шестилетней, а в течение года пересмотреть законы выборные. Вот правда, через какое-то время, когда он начнет быстро это все делать, мы ему поверим. Только начни, дай богу шанс (помните анекдот?)…
Макеева: А есть ли какой-то вариант, который бы он мог принять, скажем так, промежуточный? Насколько я знаю, вы, возможно, до сих пор придерживаетесь мнения, что Путин все-таки будет избран президентом?
Ясина: Я абсолютно в этом уверена.
Макеева: Может быть, есть какой-то вариант, который он бы и мог принять, и одновременно как-то жить можно было бы либералам, нет?
Ясина: Понимаете, мы все равно будем жить, мы никуда не денемся - и Путин будет жить, и мы будем жить, - но для того, чтобы мы его полюбили, ему нужно сделать то, о чем я сказала. Но ведь существуют какие-то варианты, когда мы его все равно не полюбим. То есть, если речь идет о любви, то только так, а если о том, чтобы терпеть и надеяться, то можно, конечно, по минимуму. Но вот то, что он ничего не делает, значит, мы будем ходить на митинги, тусоваться на Садовом кольце с белыми ленточками и добиваться, и требовать, и всяко разно. Еще хорошо, что так, а ведь люди-то уезжают: молодые, умные, образованные «делают ноги», бизнесмены не вкладывают денег в новое производство, не создают рабочие места – мы загниваем. Собственно, вот это вот результат того, что Путин ничего не делал.