Сегодня Медведев общался именно со студентами и именно журфака. Каждая группа делегировала на эту встречу по одному представителю, вопросы не согласовались. И встреча получилась совершенно непохожей на первую.
Кажется, сегодняшней встречей были удовлетворены все. И студенты журфака, которым удалось задать президенту много острых вопросов, и Дмитрий Медведев, который поблагодарил студентов за то, что все эти вопросы были заданы в корректной форме, и общественность, судя по комментариям в Twitter и Facebook, тоже довольна – журфак себя не посрамил в отличие от прошлой встречи. Хотя наш корреспондент спрашивал сегодня в зале, но он не нашел никого из студентов, кто бы присутствовал на первой встрече.
Собрали студентов к десяти утра, а Медведев приехал к часу. Открывая встречу, предложил студентам обсудить закон о СМИ, но журфаковцы эту тему как‑то не поддержали. Их много чего другого волновало. Вот ключевые вопросы и, соответственно, ответы президента.
Так, он намекнул, что снова может быть президентом: «Я никогда не говорил, что не буду больше баллотироваться. Я напомню, мне всего 46 лет ‑ это не такой еще серьезный возраст, чтобы отказываться от дальнейших политических баталий».
Очень важный вопрос был задан о деле Таисии Осиповой, активистке «Другой России», которую осудили на 10 лет перед Новым годом. И Медведев сказал, что готов затребовать материалы по этому делу и дать поручение прокуратуре еще раз все проанализировать. «То, что по приговору суда мать, у которой есть дочь, получила 10 лет, это много, даже если она виновата». Правда, президент оговорился, что это его субъективное мнение, и что он готов рассмотреть прошение о помиловании, если оно последует в установленном порядке. Рассмотреть прошение о помиловании Медведев сказал, готов, и еще от одного человека – от Михаила Ходорковского. И опроверг, что летом прошлого года собирался помиловать Ходорковского, но ему не дали этого сделать.
Журфаковцам запретили проносить в аудиторию камеры и даже фотоаппараты, поэтому снимать приходилось на телефон. Вот один яркий ответ президента на вопрос о том, на что готов Дмитрий Медведев в случае революционного сценария развития событий в России.
Студент: Можно четкий и конкретный месседж? Вы готовы к смертной казни, умереть за свою идеологию или нет? Да или нет?
Медведев: Понятно. Если у вас интересует четкий ответ, за свои идеалы я, конечно, готов умереть. Кстати, идеалы, это не только Конституция, это не только набор высоких ценностей – это, простите, такие вещи как семья, дети и все остальное. Это тоже ценности, за которые все мы должны быть готовы страдать.Но, конечно, не только такие острые вопросы задавали Медведеву. Кто‑то в лучших традициях Селигера и встреч президента со сторонниками просился на работу, кто‑то говорил, что Медведев симпатичный. Наверное, в таких «легких» вопросах тоже был смысл – собравшиеся могли передохнуть. Чтобы снова задавать острые вопросы. Один из них был о том, как движется расследование нападения на журналиста Олега Кашина. На что Медведев признался, что "некоторое время назад мне был доложен круг лиц, подозреваемых в совершении этого преступления". Но после Медведев сказал, что не знает, в какой стадии находится дело сейчас. А про то, что обещал Кашину довести дело до конца, говорит, помнит. Ближе к концу встречи, чтобы задать вопрос президенту, приходилось привлекать его внимание, размахивая iPad или листочком, иногда даже кричать. Наш корреспондент один раз громко крикнул с места, что хочет задать вопрос о шествии. Потом второй раз – Медведев услышал, но засомневался, давать ли ему слово. Тогда он крикнул в третий раз, и Медведев признал, что теперь‑то уж не может не выслушать вопрос о шествии 4 февраля, иначе потом скажут, что он испугался.
Студент: …И на Болотной, на Сахарова, и вот, 4 февраля будет шествие. Я лично там был на этих всех митингах и знаю, что туда выходят люди, которые разочаровались в четырех годах вашего президентства, и некоторые даже за вас голосовали. И у меня вопрос: не считаете ли вы нужным выйти к ним и попробовать объясниться?
Медведев: Понятно. Спасибо. Что касается того, чтобы с кем-то объясняться. Знаете, я в этой жизни ничего не боюсь именно потому, что я работаю президентом. Я могу объясняться с кем угодно, но специально идти и объясняться с людьми на митингах, которые посвящены итогом выборов или еще чем-то, я не буду. Если кому-то нужно что-то мне сказать - я готов с ним встретиться.Корреспонденту ДОЖДЯ больше всего запомнился один вопрос, который мог бы стать самым острым, а оказался самым смешным. Одна студентка откуда‑то с галерки спросила: «А как вам Дмитрий Анатольевич, тяжело ли далась актерская профессия? Долго ли вас уговаривали, чтобы вы стали актером?» У меня дыханье перехватило от наглости вопроса, и не у одного меня, по залу пошли аплодисменты. А потом вдруг выяснилось, что под актерством имелось в виду не президентство, а фильм «Елки», где Медведев сыграл самого с себя во время новогоднего обращения.