Губернатора Санкт-Петербурга хотят посадить в кресло спикера Совета Федерации. Президенту Дмитрию Медведеву идея понравилась. За пост нового главы второй столицы уже развернулась ожесточенная борьба.
Выдвижение Валентины Матвиенко в спикеры Совета Федерации обсуждаем с музыкантом Сергеем Шнуровым и политологом Евгением Минченко.
Макеева: Как вы думаете, насколько это вообще серьезная история, и действительно Валентине Матвиенко стоит приготовиться к приходу в Совет федерации, а петербуржцам приготовиться к тому, что у них будет новый губернатор?
Минченко: Если президент сказал, что идея хорошая, она ему нравится, наверное, уже отправят Валентину Ивановну в Совет федерации.
Макеева: Президент жалуется иногда, что его поручения не выполняют, а тут он просто сказал, что идея хорошая.
Минченко: Я думаю, что нет наивных людей, которые считают, что вдруг ни с того, ни с сего сидел Хамитов: «О, а кстати, а че бы нам Валентину Ивановну в Москву-то не отправить?». Понятное же дело, что все готовилось заранее.
Макеева: Сидел в Башкирии и думал об этом.
Минченко: Тем более, видите, Рамзан Кадыров поддержал. Куда уже деваться.
Казнин: А это понижение или повышение?
Минченко: Формально, естественно, повышение, потому что третий человек в стране, фактически понятно, что объем финансовых ресурсов, которым оперирует губернатор, несопоставим с тем, которым оперирует руководитель Совета федерации. В последнее время я согласен с критикой Валентины Ивановны, которая прозвучала сегодня в адрес Совета федерации, что этот орган являлся абсолютно формальным. Но дело в том, что если структура формируется путем назначения фактического, причем людей назначают для того, чтобы их откуда-то убрать в Совет федерации. У нас, по большому счету, члены Совета федерации – то три типа людей. Тип первый – это те, кому пока места не нашли – отставные губернаторы, еще кто-то, их туда отправляют, чтобы они какой-то статус имели, машину, кабинет. Бизнесмены, которые заработали деньги, и им нужен какой-то еще дополнительный статус. В Госдуме гоняют, голосовать надо ходить, сами депутаты это называют утренняя и вечерняя дойка, когда они ходят голосовать. А в Совете федерации все-таки заседания пореже. Ну а третий тип – это лоббисты конкретных бизнес-групп. Я думаю, что Совет федерации станет рабочим органом только в ситуации, когда его члены будут избираться напрямую населением.
Казнин: Главная интрига – это все-таки кто станет новым губернатором Петербурга.
Макеева: С Советом федерации еще непонятно, как, а новый губернатор какой-то появится.
Казнин: У вас есть какие-то предположения?
Минченко: Я бы, конечно, Сергея предложил. Это лучше, чем Николай Валуев, я считаю.
Казнин: Кстати, это был бы сильный ход, с другой стороны. Культурную столицу представлял бы Валуев. Тем более, что это человек, который не чужд кинематографа, он пишет книги, он добился многого в спорте. Кто как не боксер, причем один из чемпионов мира, знает, что такое работать с командой.
Минченко: И он тогда бы победил Кличко. Кличко не смог статьмэром Киева, а этот стал губернатором Санкт-Петербурга. Я считаю, это было бы неплохо.
Казнин: Все-таки, Сергей, Валентина Матвиенко, на ваш взгляд - есть же оценка какая-то, как жителя города? Больше она сделала хорошего или больше плохого? Потому что есть ее очень яростные критики в Санкт-Петербурге, есть те, кто говорит, что после Яковлева она сделала очень много для города.
Шнуров: Для меня вообще эти люди, которых показывают в телевизоре, являются именно теми людьми и не более. Понятно, что в городе работает не только одна Валентина Ивановна, и за сосульки не только она одна отвечает.
Минченко: Сосули.
Шнуров: Я по-прежнему называю это сосульками. В Москве, я слышал, да, что это устаревшее, атавизм даже. Может быть, отомрет.
Казнин: Называли до ….
Шнуров: Дл меня понятно, что там есть люди, которые работают вместе с ней, есть люди, которые являются петербуржцами, которые стали ходить в последнее время в шлепках и с голыми торсами, в трусах. Это кажется ей нормальным. Поэтому сосульки вырастают, наверное, из-за шлепок, скорее. Мне вообще неважно, кто будет руководить, я, честно говоря, вообще не замечаю этих перемен. Если бы вы мне сегодня не сказали, я сидел, собирался выпить мохито, а вы мне тут какую-то такую историю рассказываете. Я не знаю, страшная она, по-вашему, или добрая история. Для меня она не существует.
Казнин: Она пока не страшная и не добрая, мы пытаемся понять. В ближайшее время она какой-то окрас приобретет.
Шнуров: Давайте подождем. Будет она страшная, как Валуев, тогда будем бояться. Будет она добрая, как Аршавин, будем восхищаться.
Макеева: Условно говоря, вы не подумали: «Ну и слава богу», как многие петербуржцы, может быть, сегодня и сказали. Нет?
Шнуров: Вы знаете, в телевизоре много чего меняется, в моей жизни – ничего. Вот вообще ничего.
Казнин: А есть возможность такая, что с назначением какого-то человека из телевизора что-то изменится? Есть вера в это, надежда на это? Пришел человек – и вдруг стало что-то меняться в городе?
Шнуров: Я думаю, очень много факторов должно совпасть. Не только какие-то перемены конкретного человека. Не нам с вами судить, не нам дано определить это будущее. Конечно, понятно, что мы любую историю привязываем к какой-то личности, весь период – у нас есть сталинский период – это не только сталинский период. Я такого мнения придерживаюсь.
Казнин: Это да, наш период.
Макеева: Просто складывается впечатление, что какого-то апогея именно недовольство деятельностью Матвиенко достигло, и в то же время ваши отчасти коллеги – актеры, например, подписывали письма протеста и все такое. Почему актер, живущий в Москве, так переживает? Казалось, что действительно ситуация какая-то очень сильно накаленная. Вы говорите, это жизни вашей вообще не коснулось. Вы отличаетесь в этом смысле?
Шнуров: Город не убирался – это объективная история. Но кто в этом виноват, не зная этой кухни, я вот так напрямую огульно… показывают Матвиенко по телевизору, и первое, что ты можешь себе позволить сделать – это плюнуть туда. И пожалуй, что единственное. А в кого еще? Других по телевизору не показывают.
Казнин: Все-таки, если гадать – мы пока можем только гадать – это может быть человек, «серая лошадка»? Не из Петербурга, из администрации, откуда-то из глубин достанут какого-то невзрачного, неяркого человека, который будет проводить определенную линию?
Макеева: Или яркого, из Башкирии?
Минченко: Нет. Он будет тяжеловес, это очевидно. Это вряд ли будет кто-то из команды Валентины Ивановной. Потому что столько было стараться, чтобы ее убрать, а потом ставить ее человека? Нет, этого не будет.
Казнин: А по примеру Москвы? Собянин, на ваш взгляд, это что – яркий выдвиженец?
Минченко: Собянин на самом деле достаточно яркий человек. С очень хорошим чувством юмора, кстати, могу сказать, как лично знакомый с Сергеем Семеновичем.
Макеева: Вам повезло, просто он не очень публичный человек, мы так до сих пор и не знаем – есть у него чувство юмора или нет?
Казнин: Опосредовано мы знаем, что есть.
Минченко: Неплохие шансы, я думаю, у Нарышкина.
Казнин: Это ведь понижение.
Минченко: Ну как сказать. Собянин, между прочим, был главой администрации и вице-премьером, теперь вот мэрствует – и ничего.
Казнин: Москва и Петербург все-таки.
Минченко: Сопоставимо. Вторая столица. Потом, видите, это такой сакральный центр для значительной части нашей элиты, поэтому я думаю, что это нормально было бы. Сразу возникает интрига – а кто тогда глава администрации президента? Удастся ли Медведеву поставить на этот пост своего человека? Потому что когда рассуждают на тему Коновалова и Винниченко в качестве медведевских кандидатов на пост главы Санкт-Петербурга, мне кажется, все-таки это люди немного другого формата. Рано или поздно, я думаю, кто-то из них у нас будет крупным силовиком. Все-таки Медведев будет пытаться поставить своего главу администрации.
Казнин: Это должен быть, в первую очередь, хозяйственник, как мы привыкли такие ярлыки вешать или политический деятель?
Минченко: Уже неважно, на самом деле. У нас же как происходит – по сути дела, структура управления Москвой сейчас – это внешнее управление со стороны федерального правительства. Посмотрите, людей прямо берут из соответствующих департаментов правительства и просто ставят в город, точнее, уже поставили. Московская область фактически в режиме внешнего управления тоже. Я думаю, что примерно такой же формат с высокой долей вероятности будет и в Санкт-Петербурге.
Казнин: А вы вообще общались с кем-нибудь из питерских политиков? Миронов, Дмитриева?
Шнуров: Бог миловал.
Макеева: Но с Матвиенко вы знакомы?
Шнуров: Лично нет.
Макеева: Вы пересекались, сталкивались? Вы ее видели, как меня - пардон за сравнение. Я набрала даже специально, прогуглила, какие встречи были у нашего гостя с Валентиной Матвиенко. Сразу увидела недавний корпоратив.
Шнуров: Не заблуждайтесь, она была очень много дальше.
Макеева: То есть вы выступали, а она была очень далеко и никогда к вам не подходила?
Шнуров: Нет, за руку мы не здоровались. Я не имел такого счастья или несчастья.
Макеева: Вас вообще как символ Петербурга пытались привлечь к какой-то деятельности общественной, пригласить, может быть, партийной деятельностью заниматься? То, что это вам так абсолютно безразлично, вы уже полностью дали понять.
Шнуров: Что-то было такое, но это было, когда это было возможно, по-моему, в 2003-2002-м. Я тогда, к счастью, сильно пил и потерял паспорт свой. Не мог нигде участвовать.
Макеева: Вы уже пошли куда-то вступать, и по дороге выяснилось, что вы без паспорта.
Шнуров: Боже упаси. Нет. Когда ко мне пришли люди и стали разговаривать, я говорю: «С кем вы вообще, понимаете, говорите? У меня паспорта нет, потом я пью все время и зарегистрироваться никуда не могу».
Казнин: Есть, интересно, такие политики или нет сейчас у нас? Которые все время пьют и у которых нет паспорта?
Шнуров: На самом деле рекомендация – если вы хотите избежать этого, просто потеряйте паспорт и все. Его легко восстановить.
Казнин: Если сравнить с Америкой, там сейчас актеры, музыканты и т.д. считают нужным поддерживать публично одного или другого кандидата, выступать в поддержку, ездить по городам и весям. И мало того, это играет серьезную роль.
Шнуров: Американцы – вообще доверчивые люди. У нас похитрее.
Казнин: Но вы вот скажи, что «Я поддерживаю того-то», ведь тоже достаточно…
Шнуров: Я думаю, просто стали бы относиться ко мне с недоверием. Этому человеку явно не помогло бы.
Макеева: Но главная их хитрость - дело в том, что они делают какой-то личностный выбор, эмоциональный. У нас нет выбора, и это немножко иначе делается. Даже паспорт приходится терять, чтобы не делать такой выбор.
Казнин: Это совпало, я так подозреваю, потеря паспорта.
Шнуров: Вообще да, бог меня бережет.
Казнин: Скажите, Сергей Миронов может претендовать на этот пост?
Минченко: Нет, конечно. Его сливают. Еще один маленький нюанс – самый большой подарок с этой историей сделан, на самом деле, Сергею Миронову, потому что сейчас «Справедливая Россия» так от души отпиарилась на этом предстоящем уходе Валентины Матвиенко, я думаю, им реально эта история - без желания Кремля, но тем не менее - какие-то очки принесла.